Мария Метлицкая - Стоянка поезда всего минута

Перед отъездом Юлю вдруг осенило – холодильник! Ну как же так? Петька такой заботливый сын, а этот старый агрегат по ночам не дает спать. Пересчитала деньги – ого! Почти все осталось, почти ничего не потратила.

Встала рано утром, тихо оделась и выскользнула во двор. На соседней улице давно приметила магазин электротехники. В зале стояли холодильники трех моделей: невысокий пузатый «Саратов», чуть побольше «Минск» и маленькая «Бирюса» «Саратов» был самым дешевым.

Подошла к продавцу и в ответ на свой вопрос, как купить, услышала смех.

– Холодильник? – веселился он. – Да вы шо, девушка! Это ж по записи, по талонам! Не, в свободной продаже нет, вы о чем!

Юля поманила его указательным пальцем и наклонилась.

– Слышь, парень! Ты мне мозги не пудри, ага? Я из столицы и все ваши штучки знаю! Короче, десятка сверху и холодильник мой. По рукам?

Обалдевший от ее наглости и столичного напора, парень отер выступивший пот с полного, красного, глуповатого лица, провел рукой по бритой, похожей на футбольный мяч голове.

– Ладно, уговорила.

Юля усмехнулась:

– Много времени не потратила!

Послезавтра они уезжали. С «мячом» договорились – холодильник доставят по адресу через три дня. Занесут прямо в квартиру.

– И попробуй меня наколоть! – грозно шепнула она. – У нас длинные руки!

«Мяч» покраснел.

– Что я, дурак? Не понимаю?

Еле сдерживая смех, выскочила на улицу.

Молодец, Юлия Дмитриевна, пятерка, сообразительная вы наша!

Но что-то кольнуло внутри. Неприятно кольнуло – Петя. Петя с его самолюбием. Как он это воспримет? Вряд ли ему придется по душе ее самовольство.

Ой, ну ладно! Скажет, к примеру, что хотела сделать сюрприз будущей свекрови ко дню рождения! Кстати, не забыть бы выяснить у Зойки, когда этот день рождения. А Петя простит – она же из лучших побуждений!

Накануне отъезда гуляли всем двором – пришли Петькины друзья. Народу было полно, еле расселись. Пили домашнее молодое вино, крепко бьющее в голову и ноги, соседки несли свои угощения – огромные, исходящие соком чебуреки, конечно же, синенькие в разном исполнении – и икра, и соте, и баклажаны с орехами: и по-армянски, и по-грузински, и по-хохлятски, как здесь говорили, и по-еврейски. Несли зеленую стручковую фасоль, жаренную с помидорами и залитую яйцом, здоровенные, пышущие жаром, только со сковородки, котлеты, рыбу всех сортов и размеров: бычков, кефаль, шамайку. Со стуком бухнули на стол большущее ведро только что сваренных раков, и по двору разнесся густой аромат укропа.

Как было вкусно и пьяно! Сидели до рассвета, пели под гитару, танцевали. Счастье! Какое же все это было счастье! Теплый южный вечер, молодое терпкое вино, запахи душистого табака, жареного мяса, вареных раков, арбуза и дынь!

Поезд уходил в полдень. Петина мать собирала детей в дорогу – ящик винограда, ящик персиков, ящик груш и ящик помидоров. Пятилитровая бутыль домашнего вина от соседки Зины. Наволочка вяленой рыбы от друга Митьки. А еще чебуреки, отварная картошка, остатки пирогов и котлет.

Господи, да разве можно все это съесть за какие-то сутки? Потом оказалось, что можно.

Прощались всем двором. Женщины всплакнули, просили Петра не забывать мать. Обнимали Юлю и говорили, что она своя, и это было лучшим признанием.

Мужчины сурово жали руки и желали счастья.

Все уже знали: эта московская девочка – Петькина невеста. Шутили, чтобы молодые не зажали свадьбу.

– Не зажмем, – смущался Петр и прижимал к себе Юлю.

С матерью обнялся коротко, но было понятно – переживает.

Прощаясь с Юлей, будущая свекровь протянула ей колечко – узенькое, золотое, с маленьким синим камушком.

– Не обессудь, – смущенно сказала она. – Недорогое, но памятное. Муж мне на свадьбу подарил. – И, заплакав, она отвернулась.

Чувствуя, что сейчас тоже расплачется, Юлька чмокнула Зойку. У той тоже были глаза на мокром месте. Смущенный Петя щелкнул сестрицу по носу и попросил «быть человеком». Та надулась.

В поезде вдруг стало грустно. Теперь они снова будут видеться нечасто – раз-два в неделю уже хорошо. У нее первый курс, у него четвертый. В общем, праздники кончились, и наступают будни.

Как же хорошо было в Ростове! Эту поездку Юля запомнит навсегда. Такого больше не будет.

Что за бред лезет в голову, что она себе напридумывала? Какое там «навсегда»? Они скоро поженятся и будут ездить туда каждый год! И снова будет теплый южный вечер со всеми его невозможными запахами, и широченный Дон, и белый песок. И пестрый, остро пахнущий рынок со всеми его щедрыми дарами, и старый двор, наполненный родными людьми, и молодое вино, бьющее в голову, и рыбка-шамайка, которой нет больше нигде. И скрипучая до невозможности тесная кровать, и розовая герань на столе, покрытом вязаной скатертью. Все еще будет! И сколько раз! Впереди у них целая жизнь, и они и не думают расставаться, еще чего! Да и кто их может заставить – просто смешно! У них такая любовь, какой почти не бывает.