Дмитрий Бавильский - Желание быть городом. Итальянский травелог эпохи Твиттера в шести частях и тридцати пяти городах

Короче, встал я на тропу тишины, сменил агрегатное состояние хотя бы на сутки – смотрел на город извне, а так вышло, что вроде как изнутри: мантуанский гений места дрейфует, куда может. Не случайно же, обходя город по периметру, я сначала наткнулся на дом Джулио Романо, а уже под конец прогулки, возвращаясь к машине, припаркованной у Санта-Мария-дель-Градаро, прошел мимо Каса Паваротти. Мантуя небольшая, но крайне плотная – с одной стороны, невысокие домишки (пятиэтажка смотрится небоскребом) лепятся друг к другу, но с другой – Мантуя крайне рассеянная: населения здесь всего ничего, да и те живут в своих комнатах точно на скандинавских хуторах, не видя и не слыша соседей веками.

Почему-то кажется, что, прежде чем пойти по мощеной улочке, доктор Плейшнер ловил воздух свободы у какого-нибудь ровного швейцарского озера, от матовой глади которого подымается невидимый пар. Храмина на площади Мантеньи

Мимо нее невозможно пройти, продвигаясь в центр центра, но можно и не заметить, настолько плотно она вписана в застройку и не заступает через красную линию. Фасад Сант-Андреа выходит на небольшую площадь Мантеньи 172и словно бы стиснут соседними домами, хотя слева – монастырь, а справа – объемы самого Сант-Андреа, торговым боком вторгающегося в Пьяццу Эрбе с ратушей и ротондой.

Вход, задуманный Леоном Баттиста Альберти, отсылал к Арке Тита, окруженной римскими термами. Удивленный зев псевдоантичного входа привстает над прочей архитектурой центра, будто бы реагируя на давление со всех сторон, которое сплющивает его и оттого возвышает. Тем более что врата собора приподняты над площадью достаточно высоко – к ним ведет крутая лестница, облюбованная голубями да людьми.

Арка эта кажется странной и непонятно как залетевшей в Ломбардию тенью сложноустроенного рисунка, внезапно возникающего среди более-менее привычных градостроительных форм тесной и кривоватой средневековой застройки, в которую Сант-Андреа вписана столь корректно, что на нее не сразу обращаешь внимание.

Площадь Мантеньи невелика и более похожа на промежуток, точнее даже проток, от коего можно пойти налево – к герцогскому замку, а можно направо, мимо Ротонды и Ратуши, в глубь невысоких (а вся Мантуя почти такая вот низкорослая) кварталов. Глазея по сторонам, я заметил Сант-Андреа с ее воспаленным, будто бы ангинным зевом, лишь после того, как чуть было не споткнулся о ее лестницу, более всего напоминающую почему-то о вокзале.

Дароносица

Основной функционал базилики сразу настраивает на особенный лад, тем более если знать, что главная святыня Сант-Андреа отнюдь не могила Мантеньи в самой первой капелле слева от входа, некогда расписанной молодым Корреджо (тут же демонстрируется горизонтальное «Крещение», медленно дрейфующее в атрибуции от школы к самой руке мастера), но сосуд (флакон, пузырек) с кровью Христовой.

Ее, привезенную сюда вместе с мощами легендарного сотника Лонгина, который собирал ее на Голгофе с помощью ангелов во время Самого Главного Распятия в мировой истории, хранят в местной крипте. Нерядовой раритет и объясняет необычную форму церкви, превращенной в приподнятый над городом монументальный реликварий. Сант-Андреа легко представить в уменьшенном виде, тем более что по интернету блуждают фотографии деревянной модели храма, выставленной в церкви Сан-Себастьян, куда я попасть не смог. И тогда она точно впишется в традицию серебряных, золотых и платиновых хранилищ, ковчегов, сокровищниц, украшенных драгоценными камнями 173, превращая паломников, входящих внутрь храма, в крохотных кукол.

Все справочники 174сетуют на радикальную перекройку изначальных идей архитектора, умершего в самом начале строительства. Но есть и хорошие новости: если парадный вход был не только построен, но и перестроен, навсегда искажен, то восточная сторона здания, так и не доведенная до логического завершения, кажется тем самым памятником в духе римских древностей.

Буро-кирпичная, точно с содранной кожей, необлицованная, грубой, мужицкой кладки, обветренной и затверделой, она выглядит примерной руиной. Вероятно, именно такого эффекта и добивался Альберти. Эта непарадная часть особенно эффектна в суете и разбалансированности едва обозначенных волют и ассиметрично разбросанных окон.

Нужно обязательно посмотреть на Сант-Андреа с непарадной стороны для того, чтобы заполучить в копилку впечатление, редкостное даже для архитектурно изобильной Ломбардии. Апология Иова