Николь Уильямс - Полёт

– Да, есть, – ответил Джуд, достав что-то из кармана. Тоненькое серебряное колечко – обручальное с тремя разными камнями. Видимо, одеваясь сегодня, он рассчитывал на такое завершение дня.

Джуд взял меня за левую руку.

– Люси, эти камни символизируют тебя, меня и нашу малышку, – пояснил он. – Изумруд – день твоего рождения, рубин – моего, аметист – месяц, когда должна родиться наша дочь. Я хотел, чтобы кольцо было особенным, понимаешь?

– Понимаю, – отозвалась я, глотая подступивший к горлу комок. – Джуд, кольцо красивое.

Он надел мне его на палец.

– Я беру тебя в жены.

Обручальное кольцо засверкало над помолвочным, которое я носила три года. Спутнику оно явно обрадовалось. Прежде чем взять его левую руку, я вытерла слезы.

– У меня кольцо далеко не такое особенное, но на первое время сойдет.

– Оно сойдет мне навсегда, – заверил Джуд, любуясь кольцом.

Надев кольцо ему на палец, я поняла, что оно «сойдет навсегда». С размером я точно угадала.

– Я беру тебя в мужья.

Отец Джо посмотрел на нас обоих.

– Властью, данной мне свыше, я объявляю вас мужем и женой. Можете…

– Да, да, святой отец, – перебил его Джуд, обнял меня и притянул к себе. – Эту часть церемонии я знаю. – Он прильнул к моим губам. Этот поцелуй был жадным и робким, как первый, и неспешным, всепоглощающим, как последний.

Мой первый поцелуй в статусе замужней женщины чудесен. Лишь когда перестало хватать воздуха, Джуд перестал меня целовать.

– Наконец-то! – сказал он, вздохнув.

– Да, наконец-то, – согласилась я, целуя его шрам.

– Поздравляю вас, – проговорил отец Джо, у которого до сих пор блестели глаза. – Берегите друг друга. – Улыбнувшись нам на прощанье, он спустился с кафедры и вышел из часовни вместе с нашим безмолвным свидетелем.

– Что теперь? – спросила я, ведя Джуда к двери. – Ты прикрыл грех браком, а что намерен делать теперь?

– Наверное, нужно получить официальное свидетельство о браке, которое я смогу повесить на стену, – ответил Джуд, улыбаясь во весь рот.

– Брак у нас официальнее некуда, – заметила я и подумала, что свидетельство в рамочке и правда украсит семейное гнездо Райдеров.

Где мы его совьем, неизвестно. Мы пока только говорили о том, где собираемся жить.

– Когда я спросила «Что теперь?», я имела в виду ближайшие несколько часов, а не ближайшие несколько дней.

– Ну… как насчет праздничного ужина? Со свечами? С бутылкой шампанского? – предложил Джуд, но тут же оговорился: – С бутылкой газировки?

Я толкнула дверь, ведя Джуда за собой.

– Ужин – это здорово, – ответила я, еще быстрее ведя его по коридору мимо лифтов и поста медсестер. – Но у меня есть идея получше. – У двери в конце коридора я остановилась, скользнула за порог и оглядела палату. Она оказалась свободной, на двери имелся замок, а у окна – больничная койка.

– Я двумя руками за идею получше, – начал Джуд, когда я затащила его следом за собой. – Но при чем тут больничная палата?

Я заперла дверь и толкнула его к двери.

– Вот при чем, – ответила я и поцеловала его. Крепко поцеловала.

– Твоя идея лучше, – подтвердил Джуд в перерывах между моими дикими жаркими поцелуями. Я схватилась за нижний край моей футболки и сняла ее через голову. – Намного лучше.

Следующей на пол упала футболка Джуда, а потом он расстегнул мне лифчик. Его пальцы скользнули вперед, к моей груди.

– Черт, Люси! – Джуд отстранился от меня и уставился мне на грудь. – Глаза у него стали совсем круглые. – Что за черт?!

– У беременности есть свои плюсы, – ответила я, взглянув себе на грудь, которая заметно увеличилась.

– Да уж, – отозвался Джуд, накрыв их ладонями.

– Еще один плюс – обостренное сексуальное желание, – добавила я, подмигнув ему. – «Обостренное» – значит хочу утром, вечером и днем.

– Если я сейчас же не овладею тобой, то что-нибудь сломаю, – пригрозил Джуд, поднял меня на руки и понес на койку. – Твоя большая грудь сводит меня с ума.

– Тогда нужно спешить, – посоветовала я, целуя Джуда в шею. Моя ладонь тем временем скользнула в его джинсы.

– Детка, я серьезно! – простонал он.

– Я тоже, – заверила я, скользя ладонью вниз.

Наконец Джуд уложил меня на койку. Вдруг лицо у него стало серьезным.

– А нам можно этим заниматься? – спросил он, тяжело дыша. – Ну, ты же беременна…

Если не дойдет до секса, я воспламенюсь! Я схватилась за верхнюю пуговицу его джинсов и расстегнула ее.

– Разве не странно, что из-за ребенка ты предлагаешь воздержаться от того, благодаря чему мы сделали ребенка? – Я быстро расстегнула «молнию».