Николь Уильямс - Полёт

– Две недели назад.

Джуд убрал ладони от лица.

– Почему ты мне не сказала?

Вопрос на миллион долларов!

– По ряду причин, – ответила я. – Только теперь это не важно.

Джуд посмотрел на тест, который держал в руке.

– Для меня важно.

Ладно, я скажу ему.

– Я боялась.

– Чего? – спросил Джуд, не в силах отвести глаз от двух розовых полосок.

– Всего, – ответила я, потому что так оно и было.

– И меня? – Голос Джуда и его взгляд пронзили меня насквозь. Я опять его обидела. Как ни стараюсь не делать этого, но все равно обижаю… Вот чертова натура!

– Да. – Я проглотила подступивший к горлу комок.

Джуд вздрогнул.

– Ты боялась, что я стану таким же хреновым отцом, как мой папаша?

Я вздрогнула. Такое мне и в голову не приходило! Страхов было предостаточно – на целую жизнь хватит, но ни о чем подобном я не думала.

– Нет, Джуд, – проговорила я. Хотелось встать и подойти к нему, но я боялась, что ноги подведут. – Таких мыслей и в помине не было.

– Тогда почему ты две недели скрывала? Две чертовых недели!

Вид у Джуда такой потерянный, что просто страшно.

– Вот почему, – ответила я, показывая на него. Еще немного, и эмоции захлестнут меня. – Потому что я боялась твоей реакции.

Джуд отвернулся так резко, что хрустнула шея.

– Ну, ты не ошиблась.

Перемотать бы все назад и объявить Джуду о беременности до того, как он найдет тест!..

– Он мой?

Теперь моя очередь быть в шоке.

– Что? – переспросила я, уверенная, что ослышалась.

– Он мой?

– Джуд! – зашипела из кухни Холли и двинулась на него с таким видом, словно хотела ударить.

– А что? – Глаза у Джуда стали просто безумными. – Если она скрывает от меня беременность, кто знает, что она еще может скрывать?

Его слова ранили сильнее любого ножа: Джуд намекал, что я способна изменить ему или что уже изменила…

– Убирайся! – прошептала я, глядя себе в колени. – Убирайся отсюда!

Джуд не тронулся с места. Тогда я вскочила и указала ему на дверь, испепеляя взглядом.

– Убирайся отсюда!

Прежде чем Джуд отвернулся, я увидела, как вспыхнули его глаза, но гнев в них горел или обида, не поняла. Я сама была слишком обижена, чтобы разбираться.

Джуд вылетел в коридор и хлопнул дверью так, что она чуть не слетела с петель. Я услышала ругательства и гром ударов – похоже, он кулаком пробивал гипсокартонную стену – и без сил рухнула на диван.

УЧЕБА, ТАНЦЫ, ЗАМУЖЕСТВО, карьера… Вся моя жизнь оказалась под вопросом. Уверенности не было ни в чем. Ни в чем, кроме одного, – я до сих пор люблю Джуда. Я хочу быть с ним, хочу жить и умереть рядом с ним. Когда жизнь посылает такие испытания, сразу понимаешь, что важно, а что нет. Самым важным я считала Джуда, а теперь и нашего ребенка.

С прошлой субботы, когда Джуд ушел, хлопнув дверью, о нем не было ни слуху ни духу. Четыре дня я прожила, не представляя, о чем он думает, помиримся ли мы, хочет ли он еще на мне жениться. Если я на этом еще не заработала себе язву, то вот-вот заработаю.

Крикнув Антону: «Я увольняюсь», я не шутила. Он прислал мне букет и записку с извинениями, но тот принудительный поцелуй не забывался. Может, потом я и смогу простить Антона, но не сейчас, по прошествии всего нескольких дней. Друзьями нам теперь уже точно не стать, поэтому я приняла кардинальное решение: полностью оборвала связь с ним. Даже Индия поддержала меня: узнав о том, что произошло, она жутко разозлилась.

Я снова пропускала занятия, и в четверг утром Холли с Томасом практически затащили меня в студию. Долго я там не продержалась, потому что, едва натянув леотард, увидела, что живот округлился. У меня едва не началась истерика, причем не только из-за живота, а вообще из-за всего случившегося.

Когда я извела целую коробку бумажных платков, Томас отвел меня к моему куратору и рассказал ей о моем «интересном» положении. К концу дня мне составили индивидуальный график, который позволит заниматься без строгого учета танцевальной нагрузки. Я всегда хотела только танцевать, поэтому особо не интересовалась программой колледжа. А в ней нашлись теоретические дисциплины, которые пойдут мне в зачет и помогут получить диплом.

Роды ожидались в феврале, и я не знала, смогу ли закончить последний семестр, но пока не волновалась – так далеко я не заглядывала. Я все еще не верила, что у меня будет ребенок и что, возможно, я буду растить его одна.

Мы с Холли обсудили АУ – так она называла аборт и усыновление. Аборт я даже не рассматривала. Я не смогу этого сделать, и точка. После долгих разговоров о передаче на усыновление я поняла, что это тоже не для меня. Беременность у меня хоть и незапланированная, нежеланная, но это мой ребенок. И ребенок Джуда. Я знала, что этот маленький человек сильно изменит мою жизнь и в настоящем и в будущем, только ведь это не его вина. Поэтому мне придется его родить и вырастить. Растить бы лучше с Джудом, но справлюсь и сама.