Ян Козак - Святой Михал

— Всюду на свете производитель старается, чтобы все, что ему нужно, было у него под рукой, — продолжал Михал. — Как ты знаешь, в газетах и по радио много говорится о том, что нашу область надо индустриализировать, что тут следовало бы построить несколько крупных промышленных предприятий. А нам такой завод нужен позарез.

У Вилема загорелись глаза.

— Еще бы! — сказал он. — Взять хоть последний случай, когда я ездил в Павловицы из-за капусты. Пришлось дать им, вернее, они хапанули три бутылки, а забрали у нас всего только два несчастных вагона. Да, я думаю, мы должны этим заняться. Заполучить такой заводик было бы неплохо, ей-ей!

— Но тебе надо будет помочь нам протолкнуть это в районе.

Вилем с готовностью согласился.

— Все у нас идет со скрипом, вечно что-то гниет на поле, и денежки вылетают в трубу, — горячо заговорил он. — Будь у нас завод, для поречан, да и вообще для всей округи и впрямь настали бы золотые времена. Нам надо поспешить и все хорошенько подготовить. — Он уже считал это дело своим. — Я прощупаю почву в районе, — с жаром продолжал он. — Да, такой заводик был бы сущей благодатью для всех.

Все трое разом подняли стаканы.

Михал прищурился. Когда ему случалось выпить немного, его охватывало чувство полной раскованности. И хотя он был человеком практического действия и кипучей энергии, вино настраивало его на возвышенный лад и вместе с тем размягчало. За стаканом вина он превращался в поэта, особенно если речь заходила о виноградниках, садах — впрочем, о женщинах и о еде тоже. Михал, правда, никогда не задумывался над этим, но нельзя считать, что минуты, которые он проводил в таких размышлениях, были потрачены зря. Его жизнь и мечты обычно не приходили в столкновение, а шли рука об руку. Сейчас он сидел, держа у рта стакан, и мечтательно улыбался. Перед его мысленным взором возник двор нового консервного завода. С возов и машин сгружают свежие, утром снятые овощи — с кудрявой ботвой, хрусткие, сочные, ядреные. На подъездных путях стоят вагоны, груженные бочками и бидонами, ящиками и коробками со всевозможными консервами — в стеклянных и жестяных банках, в бутылях и бутылках. Михал словно слышал глухой гул и скрип шинковальных машин, варочных котлов, поточных линий, где наполнялись и упаковывались банки, он ощущал сладковато-кисловатые запахи — запахи брожения и разлагающихся отходов. И ему подумалось, что лишь теперь их край действительно станет целостным и здоровым организмом…

— Да, я думаю, мы можем этого добиться. И потом, ведь такой завод нужен не только нам, — заметил он.

— Еще бы! — почти выкрикнул Вилем. — Вот только дядям из заготовительной конторы перестанут носить бутылки, а это не очень-то придется им по вкусу! — Он блаженно улыбнулся.

— Завод и впрямь помог бы всем, — добродушно поддакнул Касицкий, молчавший до сих пор, — Мы с Михалом считаем, что именно сейчас, перед выборами, самое время добиваться этого.

Его слова звучали просто и бесхитростно — к тому же Касицкий не сказал ничего нового, а лишь повторил то, что говорили Михал и Вилем, — и все же на Вилема они произвели крайне неблагоприятное впечатление. Он тотчас насторожился, бросил на Касицкого быстрый изучающий взгляд. Радостное возбуждение разом угасло, и в его сознание, словно через внезапно образовавшуюся щель, проникло разочарование и нервозность. Снова вернулось ощущение, что он застигнут врасплох, что очутился в неприятельском лагере. Он лихорадочно стал прикидывать, не попался ли он невзначай на их удочку.

Касицкий сменил Вилема на посту председателя местного национального комитета. Вилем и его единомышленники видели в нем приспособленца, чуть ли не предателя: ведь он, как и Михал, вступил в партию намного позднее, когда, по их мнению, все было уже решено. Кроме того, Касицкий был у них на заметке с тех времен, когда они принялись организовывать кооператив. Наконец, поговаривали и о том, что в кооператив, возглавляемый Михалом, он вступил лишь для того, чтобы в Прешове приняли в институт его дочь, которая хотела стать учительницей. Они не верили ему и считали, что по крайней мере хоть местная власть должна быть в руках верных, преданных Делу людей.

Вилем представил, как Касицкий и Михал извлекают из плана постройки завода пользу прежде всего для себя, как угрожающе растет их влияние и, словно плесень, распространяется на всю общественную жизнь села. В его сознании эта опасность надвигалась на них, подобно черной туче, становилась серьезной угрозой, которую во что бы то ни стало надо предотвратить. Он решил, что необходимо срочно посоветоваться с единомышленниками.