Дэвид Левитан - Записная книжка Дэша и Лили

Осталось еще две открытки.

Открытка № 5: Эмпайр-стейт-билдинг на рассвете

Мы и есть история наших жизней. И пишем ее в записной книжке. Что важно, эта история не выдумка, а правда. Во всяком случае, очень близка к ней. Я не хочу, чтобы наша переписка или наша дружба закончилась всего лишь из-за неблагоприятной встречи. Давай назовем случившееся незначительным инцидентом и забудем о нем. Не думаю, что нам нужно пробовать встречаться в реальной жизни. В нашем общении столько свободы. Пусть встречаются друг с другом наши слова. (Смотри следующую открытку.)

Последнюю открытку я оставил для следующего задания.

Позвонили в дверь. Пришел Бумер. Я поспешно накорябал указания для Лили.

– Ты дома? – закричал Бумер.

– Нет! – прокричал я в ответ, прикрепляя открытки скотчем к страницам записной книжки.

– Ну серьезно! Ты там? – забарабанил в дверь друг.

Как вовремя он явился. Его-то и отправлю со следующим заданием. Как бы мне ни хотелось увидеть Лилиного снеговика, я знал, что стоит заговорить с ее бабушкой или переступить порог ее дома, и я надолго там застряну. А дело с записной книжкой не требовало отлагательств.

– Бумер, мой друг, – начал я, – не против еще раз побыть моим «Аполло»?

– В «Аполло» только чернокожие поют [32] Бумер говорит о нью-йоркском театре «Аполло». , – отозвался он.

– Я о службе доставки. Побыть моим посланником. Курьером. Доверенным лицом.

– О, да пожалуйста. Дело касается Лили?

– Да, именно ее.

– Клево, – разулыбался Бумер. – Мне она нравится.

После вчерашнего неприятного общения с Тибо было приятно видеть искреннюю улыбку друга.

– Знаешь что, Бумер?

– Что, Дэш?

– Ты возрождаешь мою веру в человечество. А в последнее время я частенько думаю о том, как здорово окружать себя людьми, возрождающими в тебе эту веру.

– Такими, как я.

– Такими, как ты. И София. И Джонни. И Дов. И Лили.

– Лили!

– Да, Лили.

Меня тянуло написать историю моей жизни. В которой важен не сюжет. А главное действующее лицо.

Мужчины – самые непостижимые создания.

Дэш так и не пришел знакомиться со своим снеговиком. Я бы обязательно пришла, если бы кто-то слепил для меня снеговика, но я женщина. Логичная.

Миссис Бэзил позвонила сказать, что снеговик растаял. Фигово быть тобой, Дэш. Девушка слепила снеговика, лебкухенскими специями нарисовав ему глаза, нос и рот. И все это – только для тебя. Ты не знаешь, что потерял. Миссис Бэзил посоветовала не расстраиваться из-за кончины снеговика.

– Растаял этот, слепишь нового, – сказала она.

Очень по-женски: логично.

Нелогичный Лэнгстон, выздоровев, первым делом разорвал отношения с Бенни, поскольку Бенни укатил на две недели в Пуэрто-Рико навестить свою abuelita [33] Abuelita ( исп. ) – бабуля. . Бывшие возлюбленные решили, что их отношения слишком новы и хрупки, чтобы пережить двухнедельное расставание, поэтому их компромиссом стало расставание. Расстались они с обещанием возможного воссоединения, когда Бенни вернется домой, однако если один из них встретит кого-то другого в этот короткий двухнедельный промежуток, они должны дать друг другу зеленый свет. По мне, так бред. С такой логикой они заслуживают друг друга – а скорее, заслуживают не иметь друг друга, как, возможно, и будет. Парни – чокнутые. Раздули из мухи слона.

А кто из известных мне мужчин самый чудной? Дедуля. Ухал на Рождество во Флориду делать предложение Мэйбл и, когда она отвергла его предложение, тут же умчался обратно в Нью-Йорк, убежденный, что их отношения разрушены. А четырьмя днями позже, двадцать девятого декабря, кардинально изменив свое мнение, снова укатил во Флориду.

– Хочу уладить все с Мэйбл, – объявил он нам с братом за завтраком. – Уезжаю через пару часов.

Хоть меня и не прельщала идея вечного союза дедули и Мэйбл, наверное, я смогу привыкнуть к нему, если он сделает моего любимого старичка счастливым. К тому же, если смотреть на это с практической точки зрения, то я даже получаю бонус: уехав, дедушка перестанет постоянно спрашивать, куда я иду. А то ведь у обновленной Лили начинается все самое интересное.

– Как собираешься налаживать отношения? – поинтересовался Лэнгстон у деда. Все еще бледный, охрипший и сопливый. Однако он уже доедал омлет, а до этого умял кучу тостов с джемом. Ему явно намного лучше.

– Ты о том, буду ли я снова делать предложение? Я пришел к мнению, что брак – устаревшее понятие. Я хочу, чтобы мы с Мэйбл пообещали хранить друг другу верность. Никаких колец и свадеб, просто… партнерство. Я буду ее единственным возлюбленным.