Джессика Фокс - Три вещи, которые нужно знать о ракетах [Дневник девушки книготорговца] [litres]

Реальность была куда менее романтичной.

Тем вечером, вернувшись домой к родителям, я заперлась в своей комнате. У меня закончились варианты диванов, на которых можно было перекантоваться, и, окончательно выбившись из сил, я снова оказалась выброшенной на отмель своей детской кровати. Я слышала, как мама смотрит телевизор в гостиной, а с кухни доносится звон тарелок – папа моет посуду после ужина.

Живот скрутило. Поняв, что меня сейчас вывернет наизнанку, я попыталась сдержать подступавшую к горлу тошноту, оглядываясь вокруг в поисках подходящей тары. Единственное, что попалось мне под руку, – это игрушечное ведерко племянницы, в котором бряцала маленькая красная лопатка. «Шпилькус», который хоть и не был предан забвению, однако не напоминал о себе вот уже несколько месяцев, ни с того ни с сего накрыл меня с головой, причиняя такую боль, будто я и вправду сидела на иголках. Я не знала, куда себя деть. Мысли крутились по кругу, не давая покоя: Юан встречается с другими женщинами. Он забыл обо мне. И я сама в этом виновата.

В тот день во время рабочей встречи с Уиллом я была сама не своя, вела себя отрешенно и думала лишь о том, что моя жизнь стремительно несется под откос, а я ничего не могу с этим поделать. Уилл представил мне нового стажера, который вызвался бесплатно поработать над анимацией. Я улыбалась, но все, чего мне хотелось, это лечь и уснуть. Вернувшись домой с разбитым сердцем, я поставила жизнь на паузу и с тех пор пребывала в эмоциональном аду, терпеливо ожидая, когда Юан примет окончательное решение. Теперь же мне стало ясно, что он вовсе не собирался горевать из-за моего отъезда – напротив, он наслаждался жизнью, счастливый и не связанный отношениями, и я поняла, что ждать не имеет смысла. Я больше не могла стоять на месте.

Началось все с того, что я сбросила с кровати ноутбук и он со смачным треском приземлился на пол. От этого звука мне стало легче, он взбодрил и оживил меня. Я схватила банку с разноцветными стеклянными шариками и швырнула их на деревянные половицы, упиваясь грохотом, с которым они отскакивали от пола, разлетаясь во все стороны. Мне хотелось выплеснуть накопившееся в душе напряжение, и я принялась ломать все, что попадалось под руку.

Родители, оцепенев от ужаса, стояли за дверью с надписью «Посторонним парковка запрещена» и тихо окликали меня встревоженными голосами. Я словно вышла из себя и со стороны наблюдала за тем, как ношусь по комнате, словно мини-торнадо, сбрасывая с полок бережно хранимые вещи и швыряя по комнате игрушки, которые оказались невольными свидетелями этой сцены. Мне казалось, будто мое нутро рвется надвое – это причиняло боль, но вместе с тем дарило чувство освобождения. И как я позволила себе дойти до такого? Ведь я всегда была такой сильной, уравновешенной женщиной. Как моя жизнь столь внезапно превратилась в сущий бардак – и все из-за мужчины? Внезапно я поймала свое отражение в зеркале – вся зареванная, я сидела на полу детской спальни, и в памяти тут же возникли слова Роберта Макки, эксперта по части сценариев: вот оно, отрицание отрицания. Дно. Ниже уже некуда.

Когда жажда разрушения, навеянная мне богиней Кали, утихла, я забралась в кровать – опустошенная и очистившаяся. В комнате царил разгром, зато я теперь снова взаимодействовала с окружающим миром, мои поступки имели последствия. Чувства, говорила я себе, уникальны, подобно снежинкам. Расставшись с Грантом, я в полной мере испытала все грани уныния, сильнейшее желание навсегда исчезнуть с лица земли. Тогда я утешала себя мыслью о том, что мне никогда не придется заново пережить этот опыт. Подобные страдания мне больше не грозили, и хотя сейчас тоже было больно, но на этот раз все было иначе. Мне больше не хотелось сгинуть от тоски. Случившееся обнажило мое нутро, потрясло и ранило меня, но одновременно заставило почувствовать себя живой, словно все это время я была погружена в транс и вдруг пробудилась. Аргентинский поэт Антонио Поркья однажды сказал, что человек скорбит о том, что потерял, лишь до тех пор, пока не осознает, что лишился этого навсегда. Возможно, именно поэтому одной вспышки гнева оказалось достаточно, чтобы я избавилась от чувства отчаяния.

В этот момент я наконец услышала заботливые, встревоженные голоса родителей, доносившиеся из-за двери. Стыд охватил меня с головы до ног, залив щеки краской.

– С тобой все в порядке, дорогая? – Мама легонько постучала в дверь.

Отец говорил громче и более обеспокоенно: