Тимоте де Фомбель - Принц без королевства

— Снаружи тебя поджидает друг, — сказал Эскироль.

Эккенер не шевельнулся.

— Где?

— Он пришел следом за тобой. И сел на скамейку напротив окна. Парень в морской фуражке.

— Сколько лет?

— На вид нет и двадцати.

Хуго Эккенер выругался и, обернувшись, подозвал одну из официанток.

— Возьмите за шкирку вон того мальчонку и приведите сюда!

Через несколько минут юношу поставили перед ними. Он вытянулся по стойке смирно, слегка покачиваясь взад-вперед.

Эккенер собрал куском булочки остатки шоколада со дна чашки.

— А ну убирайся отсюда вместе со своей фуражкой, и чтобы я тебя больше не видел.

— Есть, командир.

— Кто тебя послал?

У парня забегали глаза.

— Кто тебя послал? — заорал Эккенер.

Доктор Эскироль внимательно наблюдал за этой сценой.

— Я… сам пришел, командир.

Эккенер сложил свои сильные руки на коленях.

— Как ты сказал?

— Я пришел сам.

— И что ты от меня хочешь?

— Полететь с вами, — ответил юноша.

— Мне никто не нужен. Вон отсюда!

— У меня для вас письмо.

Хуго Эккенера словно толкнули в грудь. Много лет назад один мальчик сказал эти же слова: «У меня для вас письмо» — и достал рекомендательное письмо от отца Зефиро.

— Давай его сюда.

Парень расстегнул куртку, приоткрыв на несколько секунд шерстяную подкладку с узором из свастик. Он вынул из внутреннего кармана лист бумаги, сложенный треугольником.

Хуго Эккенер повертел письмо в руках и развернул его.

На листочке было всего несколько слов. Но Эккенер читал их довольно долго. Он взглянул на юношу.

— Как тебя зовут?

— Шифт.

— Откуда у тебя такое имя?

Парень начал тараторить слова одной нацистской песни. Там говорилось о «сплоченных рядах» и «коричневых батальонах».

— Ясно. Спасибо, — прервал его Хуго Эккенер.

— Я на вашей стороне, — сказал Шифт.

Он достал из кармана кинжал. Эскироль привстал, но командир знаком велел ему сесть. Он взял кинжал из рук юноши. На рукоятке были выгравированы слова «Кровь и честь» — девиз гитлеровской молодежи.

— Видите, я с вами.

— Да. А теперь убери это.

Тут Шифт начал читать новые стихи.

— Замолчи.

Эккенер вынул свою визитную карточку. Эскироль подавленно наблюдал за ним. Записывая что-то на картонке, командир продолжал говорить, как врач, составляющий предписание пациенту.

— Что ты умеешь делать, Шифт?

— Все.

— Ты можешь таскать тяжелые вещи?

— Да.

— Поезжай на франкфуртский аэровокзал. Знаешь, где он?

— Да.

— Покажешь мою записку господину Клаусу. Он найдет тебе работу. Поезжай прямо туда, договорились?

— Да.

— Нигде не задерживайся. Сразу садись в поезд. А потом спросишь господина Клауса и останешься там.

Юноша взял карточку, щелкнул каблуками и вышел. Кинжал с надписью «Кровь и честь» остался на столе.

Эккенер проводил мальчика взглядом. Ему казалось, что он вернулся на несколько лет назад и видит уходящего Ванго.

Доктор Эскироль сидел перед Эккенером и глядел ему прямо в глаза.

— Я вижу, некоторым просителям ты не отказываешь.

— Это правда.

— Ты изменился.

— В самом деле, я изменился.

И Эккенер тяжело вздохнул.

— Все меняются в тот или иной момент…

— Ты мне отвратителен.

— К примеру, тебе известно, что я изучал психиатрию в Лейпцигском университете?

— Не увиливай от ответа, командир.

— Я хотел быть психиатром. Получил докторскую степень. А потом передумал. Надо уметь меняться, Эскироль. Теперь я понимаю, как бы я страдал. В психиатрических лечебницах больных не лечат, их уничтожают.

— Я не об этом с тобой говорю, — сказал Эскироль.

Он отлично знал, какие чудовищные законы против психически больных людей, придумали нацисты. Гитлер уже десять лет говорил о необходимости соблюдать «расовую гигиену».

— Ты все сваливаешь в кучу, — настаивал Эскироль.

— Нет, я говорю тебе о том, что я видел своими глазами, в отличие от тебя.

— Ты соучастник всего этого. К тебе пришел какой-то тип, и ты помог ему с работой, потому что он принес рекомендацию сверху.

Эккенер задумчиво скреб большим пальцем по скатерти. Вид у него был усталый. Он придвинул письмо юноши к Эскиролю.

— Хочешь на нее посмотреть, на эту рекомендацию?

— Нет.

Все же он протянул руку и взял листок. Письмо было написано красивым почерком, внизу стояла неразборчивая подпись. Эскироль не умел читать по-немецки.

— Кто это писал? — спросил он.

— Он сам. Шифт.

— Так это фальшивка?