Леонид Юзефович - Филэллин [litres]

“По Волге до Греции не доплывешь”, – сказал я.

Она промолчала и принялась чистить апельсин, остервенело сдирая с него кожуру. Брызгавшие из-под ногтей капли сока вспыхивали на солнце. Бабье лето было в полном разгаре.

Я подумал, что, будь Мосцепанов жив, за год с лишним он как-то дал бы ей знать о себе.

Наталья вновь прочла мои мысли.

“Вы уже два раза его похоронили, – ответила тому, о чем не было сказано вслух, – а сердце ни разу мне не сказало, что он мертв. И сейчас не говорит”.

“А если я умру, скажет?” – спросил я.

Она опять потянулась за бутылкой. Опередив ее, я отставил мадеру на другой край стола. Там лежали вынутые из короба книги – артиллерийский устав и еще одна, потолще. Раскрыл ее, и в ушах зазвучал голос Мосцепанова: “Ступайте в гимназию, спросите Журнал Министерства народного просвещения…” Год и номер выпуска я забыл, но наверняка журнал был тот самый.

“Возьму?” – поднял я глаза на Наталью.

Она равнодушно кивнула. Ясно было, что скрытая тут тайна ей неизвестна. Мы условились, что на следующей неделе поручик Перевозчиков отвезет ее ко мне в Екатеринбург, пойдем знакомиться с Машей. Она спросила, можно ли ей будет взять с собой Феденьку. Я сказал, что в другой раз, сунул журнал за пазуху и уехал.

Статья с пометами, как в найденных у Косолапова книгах, называлась “Об истории и химических свойствах греческого огня”. На первой же странице резкой вертикальной чертой на полях отмечался рассказ о том, как Константин Великий услышал вышнее воззвание , а затем ангел открыл ему секрет этого чудо-оружия, столетиями спасавшего Византию от сарацин и славян. Я, разумеется, о нем знал. Об этой жидкой горючей смеси, которой греки спалили флот киевского Игоря, рассказывается в гимназическом учебнике. Ее заливали в сифоны, поджигали и с помощью кузнечных мехов выдували пламя на вражеское войско, а в морском бою – на корабли. Вода бессильна была его потушить.

Арабы и франки не сумели выведать у греков секрет этой смеси и разгадать его сами тоже не смогли. Потерпели фиаско и алхимики, и современные ученые, включая автора статьи. Он лишь осторожно предполагал, что в ее состав наряду с сырой нафтой, она же нефть, входили селитра, негашеная известь, минеральные масла́ и смолы. Возможно – поташ. Менее вероятно – битум. В какой пропорции всё это смешивалось, было загадкой даже при условии, что компоненты угаданы верно. Автор статьи приходил к выводу, что сотворенное ангелом непостижимо для смертных, но Мосцепанов, очевидно, не считал себя подпадающим под это правило. Какое-то вышнее воззвание упоминалось в его ответах на вопросные пункты Екатеринбургского суда.

Так вот ради чего были все его страдания!

Неужели он, артиллерист, не знал, что зажигательные смеси такого сорта давно применяются в военном деле? Они разного состава, но сходного действия. Ракеты Конгрива, бомбы типа брандскугелей.

Может быть, всё-то он понимал, но через Аракчеева и покойного государя рассчитывал убедить греков, что раскрыл тайну их древнего оружия? Напомнить о славных победах, которые оно приносило им в прошлом? Вдохновить на новые? Змей Горыныч должен был унести его в Петербург, там ему проще казалось продвинуть свой проект, но при этих относительно трезвых соображениях он вел себя как человек, лишь одной ногой стоящий на почве разума.

Я припомнил всё, что слышал о нем, и дополнил моими собственными наблюдениями. Нечеловеческое упорство в достижении цели, вспышки ярости, перемежаемые длительными периодами угрюмости, завораживающе ритмичная речь с повторением одних и тех же слов, чтобы они, как заклинание, вызвали из небытия обозначаемые ими вещи, наконец, смехотворная уверенность в том, что, бесстрашно обличая начальственные злоупотребления, можно добиться успеха в химии, – всё выдавало в нем маньяка. Первое впечатление оказалось верным, но во мне уже поселилась тревога. Если Наталья за эти качества его и полюбила, то полюбит ли меня? Я совсем другой человек.

Раскрытый журнал лежал на коленях. Я давно прочитал абзац в начале статьи, отчеркнутый с такой страстью, что грифель кое-где прорвал бумагу. В сражениях, сообщалось здесь, перед византийским войском везли орудия для метания греческого огня, и дабы устрашить врага, иногда их изготавливали в виде драконов; внутри размещали сосуды с горючей смесью. Когда ее поджигали, из драконьей пасти вырывалось пламя, из ноздрей – дым, а если стенобитный таран или камень из катапульты проламывал бок такого чудовища, оттуда вытекала его черная кровь, которую не впитывала земля. Ею Наталья сегодня поливала мосцепановские пожитки, чтобы занялись поскорее.