Михаил Андросов - Вольные упражнения [сборник]

— А кто это «мы»?

— Ну, мы с дядей Славой, — немного удивлённо ответила мама. — Таня, что с тобою? Я же тебе говорила.

— Извини, пожалуйста. Забыла совсем, — Таня словно разговаривала сама с собою, не обращая на маму ни малейшего внимания.

— Мам, а из Москвы из спортшколы никто не звонил? — уточнила она после непродолжительного молчания.

В это время дядя Слава чем-то активно гремел на кухне.

— Нет, Тань, никто не звонил.

— И из федерации тоже?

— Нет.

Таня отрешённо покачала головой.

— Я предлагаю: давай меняться! На кровати теперь буду спать я — а на диване ты. Хорошо? — продолжала между тем Наталья Евгеньевна. — А то врач говорил, что на мягком тебе пока нельзя. А диванчик как раз упругий, то, что надо. Да и пошире он будет. Тебе ведь так удобнее, правда?

— Удобнее, — как-то совершенно безразлично ответила Таня.

— Вот и замечательно.

Наталья Евгеньевна вернулась на кухню и принялась о чём-то оживлённо разговаривать с дядей Славой. О чём именно они говорили — слов было не разобрать. Да Тане совсем и не хотелось прислушиваться к их разговору. Она потихоньку перебралась на другой край дивана, сгребла в охапку мягкую игрушку, которую купила почти полгода назад в Англии, и уткнулась в неё лицом.

— Одни мы остались с тобою на этом свете, — прошептала она. — Совсем одни.

Дожидаться чаепития дядя Слава не стал. Сославшись на незаконченные дела на работе, он вежливо попрощался и захлопнул дверь.

— Вот тебе и на, — обескуражено произнесла Наталья Евгеньевна, стоя в пустом коридоре. — А ведь говорил, что на целый день отпросился.

— Наверное, потому что теперь я здесь, — Таня так и сидела на диване, обняв обеими руками свою любимую, единственную мягкую игрушку, и смотрела куда-то в пустоту.

— Может, ты кого-нибудь из ребят позовёшь? Вместе оно всегда веселее.

— Кого? Федю Халикова?

— А почему бы и нет? Хороший мальчик оказался. Внимательный. Вон сколько книг тебе приволок. Я насилу их донесла. Начитанный он, наверное.

— Не хочется мне никого звать.

— Таня! Да ты, я смотрю, что-то совсем приуныла, — мама вошла в комнату и присела рядом на диван. — У тебя, случайно, температура не поднялась?

Она попыталась приложить руку ко лбу девочки, но Таня резко отвернулась к стене.

— Врач сказал, за тобою теперь глаз да глаз нужен. Я даже отпуск специально взяла на несколько недель раньше. Начальница моя сначала ворчала долго, но потом всё же подписала заявление. А я ей так и сказала: дочь моя возвращается домой, за ней теперь уход нужен, поэтому отпуск мне необходим именно сейчас. Знаешь, мы будем с тобою народной медициной заниматься. Мне на работе столько интересных способов рассказали и целую кучу вырезок из газет дали. Там как раз про народные методики оздоровления написано. Отвары разные, мазь из еловой смолы сделаем, спину сырым картофелем натирать будем…

— Не говори ерунду, мам! — раздражённо крикнула Таня. — Какая картошка? Какие отвары? У меня ноги до сих пор не работают. Причём здесь твой картофель?

— Вот это ты напрасно. Очень хорошие методы. Я сама читала. Боли уменьшают, ткани заживляют, ну и там много ещё разного. Я тебе дам почитать.

— Ты лучше ответь, что Сергей Тимофеевич тебе сказал перед выпиской? Каков его прогноз? Когда я смогу ходить? И смогу ли вообще на ноги встать? — Таня по-прежнему смотрела куда-то вдаль, не поворачивая в сторону мамы головы.

— Конечно, сможешь! — эти слова Наталья Евгеньевна постаралась произнести как можно бодрее. — Ты пойдёшь обязательно! Прямо так и сказал.

— Это он и мне говорил! Они все так говорят. А тебе он что сказал? Именно тебе! От тебя он реальную картину скрывать не будет. Незачем ему это.

Мама молчала.

— Ну что? — продолжала настаивать Таня. — Говори, я уже ко всему готова!

Наталья Евгеньевна ещё какое-то время сидела в замешательстве. Однако молчание становилось каким-то уж очень удручающим.

— Он сказал… при благоприятном раскладе… если восстановление спинного мозга пойдёт и дальше такими темпами… возможно, к концу осени… немножко начнёшь двигаться самостоятельно.

Таня всхлипнула и вновь уткнулась лицом в мягкую игрушку. На несколько минут в комнате вновь воцарилось молчание.

— Я так и думала, — наконец дрожащим голосом произнесла Таня и посмотрела на маму. В глазах Тани блестели слёзы. — Вот, мама, я и стала у тебя иждивенкой. Что ты со мною такой делать будешь? Ну, закончится у тебя отпуск, а потом что… ещё один возьмёшь? А дальше? Работу бросишь?