Михаил Андросов - Вольные упражнения [сборник]

Судя по количеству принесённой литературы, Тане предстояло провести в больнице ещё месяца три, а то и четыре.

— Мне кажется, ты перестарался, — намекнула Таня. — Сергей Тимофеевич сказал, что меня, вполне возможно, выпишут к концу месяца.

— Правда? — просиял Халява. — Значит, ты к концу месяца уже будешь ходить?

— Да, прямо сейчас встану и пойду, — огрызнулась Таня. — Это будет лишь переход на амбулаторное лечение. Ко мне будут приходить домой врачи, массажист. У меня по-прежнему будет целый курс процедур.

— Но ведь ты уже будешь дома, Тань! — услышанная новость явно понравилась Халикову. — Это же здорово! И мне не надо будет таскаться через полгорода, чтобы навещать тебя.

— Дома… в четырёх стенах, — кивнула Таня. — Сергей Тимофеевич уже поручил моей маме достать инвалидное кресло. Весёленькая жизнь меня ожидает.

Халиков пожал плечами.

— Ну, ведь это не навсегда, — с надеждой сказал он.

— Я сама на это очень надеюсь. Когда разговор зашёл об экзаменах, выяснилось, что новость, которую принёс Халиков, на сей раз оказалась не из приятных. Хотя и была она вполне ожидаемой.

— Алгебру завалил, — сквозь нос пробурчал он. — Теперь переэкзаменовка в начале осени. А если и тогда не сдам, на второй год оставят или на хрен выгонят.

— Тебя Елена завалила? — не поверила Таня. — Неужели она мстит?

— Какой мстит?! — отмахнулся Халиков. — Я из пяти заданий только одно решил. А Нечаев, козёл, списать не дал. Хотя у него был тот же вариант, что и у меня. Ясен перец, пара мне обеспечена. Отец меня съест теперь, — Халиков с видом идущего на казнь несправедливо обвинённого узника воздел глаза к потолку. — А ведь я говорил им, что нет у меня таланта к точным наукам. Ничего не смыслю я в этих формулах… Э-эх, жизнь моя неказистая! Пойти, что ли, самому с бревна прыгнуть вниз головою!

— Прекрати! — такое высказывание Тане явно не понравилось, глаза её гневно сверкнули. — Дурак!

Халиков надулся и опустил голову.

— Сдашь ты свою алгебру! — немного погодя добавила Таня. — Вместе заниматься будем. Мне ведь тоже девятый класс как-то заканчивать надо.

— Ты согласна помочь мне в этом неблагодарном деле? — Халиков понял, что казнь его, похоже, отменяется… во всяком случае, откладывается.

— Помогу, конечно! У меня теперь времени свободного хоть отбавляй. Целое лето сиднем дома сидеть. Весело?

Такой расклад дел явно приподнял Халикову настроение. Он даже пообещал принести ещё пачку книг. Тане едва удалось его уговорить не превращать палату в библиотеку.

Теперь у неё появилась возможность потихоньку наверстать пропущенный курс литературы, а заодно и окунуться в увлекательный мир произведений известных писателей. На экзаменационном сочинении это, безусловно, должно помочь.

Серая «Волга» с шашечками такси свернула с улицы во двор, обогнула одну типовую пятиэтажку, вторую и затормозила у крайнего подъезда.

— Ну, вот мы и дома, — Наталья Евгеньевна расплатилась с таксистом и, подхватив увесистую сумку, вылезла из машины. — Славик, ну что же ты сидишь, встречай нас!

Со скамейки у подъезда спрыгнул невысокий коренастый мужичок с хорошо заметным пивным животиком, короткой стрижкой и крупной залысиной на голове. Откинув в сторону недокуренную сигарету, он заторопился к машине.

— Извини, Наташа, задумался, — попытался оправдаться он.

Задняя дверца «Волги» распахнулась.

— Здравствуй, Танюша! С возвращением! — приветливо улыбнулся он и выставил вперёд руки: — Запрыгивай.

Тане в нос ударил терпкий запах табачного перегара.

— Это кто? — с недоумением спросила она, окинув незнакомого ей мужчину недоверчивым взглядом.

— Ну, это же Вячеслав Алексеевич, Танюш. Дядя Слава. Я тебе не раз говорила о нём, — послышался мамин голос.

— Можно просто: Слава, — добавил мужичок. — Давай, Танюш, прыгай. Не стесняйся.

Выбирать не приходилось, и Таня перебралась с сиденья машины на протянутые руки дяди Славы.

— Ох, какая ты лёгкая! Пушинка прямо, — постарался пошутить дядя Слава. Он поднял Таню и на руках понёс её к подъезду.

— Смотри не надорвись, — сквозь зубы процедила Таня в ответ. Ей сразу не понравилась искусственная, словно приклеенная улыбка дяди Славы, торчащие из его широкого носа острые волосинки, его залысина, и, главное, она не переносила запаха табака.

В течение всего подъёма по лестнице Таня старалась не смотреть на дядю Славу, а нарочно оглядывала стены подъезда, как будто на них можно было прочитать что-то интересное.