Алла Горбунова - Конец света, моя любовь [litres]

У меня самой тоже была и осталась кошачья идентичность. У нее два аспекта: домашний и дикий, кошка и рысь. Когда мама стригла мне ногти, а я сопротивлялась, она говорила мне, что ночью придет рысь и обгрызет мне ногти. После этого однажды мне приснилась большая кошка-рысь. Она обитала прямо на Ленинском проспекте и не давала никому пройти. Должно быть, она хотела обгрызть мне ногти. Я очень испугалась и проснулась в слезах. Той ночью я прошла инициацию – столкнулась с диким аспектом своей сущности, со своим тотемным животным в пространстве сна, и с тех пор в своих снах я иногда встречаю эту огромную кошку-рысь. Я больше не боюсь ее и считаю эти встречи благоприятным знаком.

Когда мама рассказала мне про идею реинкарнации (а это было рано), я стала говорить подружкам, что в прошлой жизни я была кошкой. Вообще я много интересного рассказывала этим самым подружкам. Как-то мама поделилась со мной где-то вычитанной эзотерической идеей, что все на самом деле живое, даже вещи. После этого я рассказывала подружкам, что наши куклы на самом деле живые и с ними надо соответствующим образом обращаться. Потом родители этих подружек говорили моей бабушке: «Все бы хорошо, ну, предположим, куклы живые, но хоть бы есть они не просили… А то не прокормишь. Наши дети теперь требуют для них еды три раза в день и кормят их». Еще я рассказывала байки про болотную собаку, которая воет по вечерам на болоте за шоссе, и, например, Надька тогда этой собаки боялась.

Мои дачные подружки – Аня, Надя, Наташа – неотъемлемая часть моего детского Эдема, с ними проходило каждое мое лето в карточных играх, катании на велосипедах и всевозможных детских забавах. Мы ловили гусениц и кормили их лепестками шиповника, сажали в банки кучу бабочек, а потом выпускали всех разом, пили горькое молочко одуванчиков, делали куколок из травы, тихо играли по вечерам на веранде, строили дома из Лего, собирали крокодильчиков и бегемотиков из киндер-сюрпризов. Наше общение в основном проходило на светлых летних аллеях, среди кустов цветущего шиповника, жужжания шмелей. С Надей мы познакомились, когда вместе на аллее рыли яму, – это был захватывающий, медленный процесс. Еще мы жарили воду на сковороде и пытались докопаться до воды в земле, играли в лото и в кукол Барби, играли в ролевые игры – разыгрывали сцены из шедших в то время по телевизору сериалов. Мы играли в индейцев с мальчишками и строили шалаш, играли в настольные игры, типа модельера, сами делали кукол из бумаги и разные наряды для них, находили гнезда птенцов в песчаной яме и котят в куче шифера. Карточных игр мы знали миллион, а кроме того гадали на картах на любовь. Утро начиналось с того, что либо ко мне приходил кто-то из подружек, либо я сразу после завтрака бежала к кому-то из них. Нам никогда не было скучно, и это была чудесная дружба – вместе играть на светлых аллеях в Раю. Жаль, что мы все потом потеряли друг друга.

Я хорошо помню одну из гусениц, что у меня жили. Это была самая первая и самая любимая. Она была пушистая, длинная и пестрая. Я назвала ее Пеструша. Она ела лепестки шиповника и какала маленькими шариками, которые я убирала. Жила она в стеклянной банке, но я часто выпускала ее погулять-поползать – по скамейке на участке или по моей собственной руке. Однажды я, видимо, слишком долго ее не выпускала или что-то еще случилось, я тогда так и не поняла, но я нашла ее в банке мертвой и как будто раздавленной. Мне стало очень грустно, стыдно и страшно, я никому ничего не сказала и похоронила ее в земле под жасмином. Однажды я встретила гусеницу, довольно на нее похожую, но тигровой окраски. Я привезла ее на своей руке с берега большого озера в Отрадном, где была дача у моей крестной с ее дочкой. Мы ехали туда в кузове грузовика по пыльной сельской дороге. Там, на берегу озера, был какой-то дикий влажный лес, и мы с дочерью моей крестной, Викой, играли, что это джунгли.

Баба Беба брала меня с собой за цветами к старухе из дома в конце улицы. Старуха срезала цветы для нее, а потом и для меня. В окнах по утрам было летнее солнце, жасмин, спирея. Мама на клеверной лужайке показывала фотографии Франции, куда она съездила. Мы гуляли по сельским дорожкам: мы с мамой, тетя Лена и Наташа. Мы гуляли в грозу в дождевых накидках под переливающимся небом. В лесу мы искали лягушек, дороги и деревья пахли ливнем. Бабушка брала меня с собой к сельскому бухгалтеру, надо было за что-то платить. У бухгалтера был самый эдемский сад из всех, которые можно себе представить. Там было столько цветов! Пока бабушка стояла в очереди, я рассматривала их, разговаривала с ними, я была маленькая, как они, и там, в цветах, что-то мерцало, сияло, росинки, паутинки, солнце, маленькие радуги…