Юрий Щекочихин - Армия жизни

И я снова зарылся в работу. Тут я был действительно счастлив…

Мне часто стали говорить, что я эгоист и единоличник.

…Это Лена. Я был удивлен ее эрудицией, привычками, красотой, привлекательностью. Три дня были переломными в моей жизни. Ленка — удивительное сочетание самых разных качеств (которые, к сожалению, отсутствуют у меня), она для меня недосягаема.

Я сомневался, как маленькая, хрупкая девочка сумела выбить меня из колеи. Откуда в ней нашлось столько силы? Я понял, что это то, к чему я стремился постоянно, чего мне так мучительно не хватало…

…Я мог часами сидеть без движения…

…Это любовь, но любовь молчаливая, односторонняя и торжественная. Я не шел навстречу, но эти незначительные диалоги, эти молчаливые и грустные взгляды приносили мне настоящую радость… Я понял, что только так можно по-настоящему жить и работать.

…Это холодное безразличное молчание сильнее любого оружия. Все кончено. Как глупо. Во всем виноват только я сам»…

Здесь взяты достоверные записи из дневника. Последняя 6 февраля. Я опять зарылся в работу, 50 задач по физике в неделю, 20 слов по английскому в день, 1 час стенографии.

Ноу меня нет гарантии, что так будет хотя бы до середины марта. Иногда у меня возникает острая необходимость осознать, для чего, зачем и как я живу. Наступает критический момент, и я прохожу очередную «реформу». Перестраиваюсь. Но затем повторяется все сначала. Раньше это было ужасно, хотя и редко. Теперь это повторяется ежедневно. Я ищу постоянно выход, но нахожу только какие-то отдушины… В работе я забываюсь…

Я хочу к людям. Мне нужно с кем-то советоваться, с кем-то дружить. Среди всех я насчитал 5 человек «выше меня ростом», и все не в нашем классе. Но как к ним пройти через хиханьки и ехидные шуточки, тем более, что я по характеру робкий, да и вдобавок краснею по пустякам.

Как разбить безразличие класса, это спокойствие?.. Я к вам обращаюсь, как?

Подписи нет. 0 час. 45 мин. Ростовская область

Утром в понедельник 19 сентября Лидии Тимофеевне сообщили, что ее сын Сергей, восемнадцатилетний курсант речного техникума, с весны проходивший практику на теплоходе «Рыбинск», таинственно исчез. «Что значит исчез?» — переспросила она, не понимая, о ком, о чем сообщает ей незнакомый голос по телефону. «Да так и исчез. Среди бела дня».

Случилось это и в самом деле посреди яркого и солнечного сентября, когда теплоход, выгрузив лес, плавно рассекал воды водохранилища.

Что могло с ним случиться? Стал ли он жертвой несчастного случая? Или преступления? Нечаянно упал за борт, незаметно для других покинув машинное отделение? Или бросился в воду намеренно?

Сергей заступил на вахту в полдень 18 сентября. В 12.40 доложил вахтенному начальнику, что приборы, за показаниями которых он следил, работают нормально, и снова спустился в машинное отделение.

С этой минуты Сергея больше никто не видел. Он исчез. Вот так, прямо по ходу теплохода.

Вахтенный начальник записал в вахтенном журнале: «13.45. В районе острова Каргач был вызван вахтенный рулевой-моторист в рулевую рубку. На вызов не явился. Капитан встал за руль, а я произвел обход судна. Вахтенного моториста на теплоходе не нашли».

Вот и все подробности таинственного происшествия.

Но родители Сергея не знали еще и этой малости, когда ловили такси, мчались на вокзал, доставали билеты, стояли, прижавшись к вагонному окну, не видя, что там, за окном.

В город поезд пришел в час ночи. Их никто не встречал. Расспросили, как добраться до порта. Катерок подбросил до «Рыбинска». Поднялись на борт. Перед ними открыли дверь каюты Сергея: вот вещи, вот книжки, вот продукты, которыми снабдили сына в дорогу двумя неделями раньше, когда он забегал домой между рейсами, почти все продукты почему-то оказались нетронутыми. Все напоминало Сергея, будто он только-только захлопнул дверь каюты.

А где же он? Что могло с ним случиться?

Сколько раз мы читали, как ради одного-единственного человека, потерявшегося в море или заблудившегося в тайге, отрывали от работы сотни людей, поднимали в воздух вертолеты, меняли маршруты теплоходов, ни на минуту не задумываясь, рентабельно это или нет, «оправдано» или не очень. Пусть и план какой-нибудь при этом горел, но такое высокое выковывалось в пламени горящих производственных показателей — человека ищут! — что даже у самого душевно черствого служаки, оценивающего жизнь лишь колонками статистических выкладок, не поднималась рука перечеркнуть словом «план» слово «человек».