Юрий Щекочихин - Армия жизни

Поворотов.Памятник — управляющему трестом Александру Пушкину. Весело.

Витан.Ну, это когда было… Царизм. Отсталость. У меня знакомый, почти друг, он в кино снимался в массовке, убитого играл… Два часа полежит — три рубля. Еще два часа полежит — три рубля. Люблю деловых людей. Взять хотя бы того, из 8-го ЖЭКа… «Запорожец», «Жигули»… «Волга»… Ну, писатель, ну, молодец.

Поворотов.Ну и что? Какое это имеет отношение к литературе? Есть писатели, которые на «Чайках» ездят…

Витан.Ну, эти вообще деловары…

Поворотов.Но какое это имеет отношение к литературе?

Витан.В смысле?

Поворотов.В смысле, в смысле… Ты знаешь, что такое — писать!

Телефонный звонок

Алло… Ошиблись номером. (Кладет трубку.) Ты вмещаешь в себя тысячу жизней, и они разрывают тебя на части. У тебя больше нет ничего своего!

Телефонный звонок.

Алло!.. Ну, ошиблись, я вам говорю. (Кладет трубку.) Ты один, ты в одиночестве… А их сотни… Ты страдаешь! Как ты страдаешь! Жена… У тебя не остается друзей… А здесь… Сидишь на кухне… Включишь настольную лампу, заткнешь уши ватой, чтобы не слышать телевизора…

Телефонный звонок

Алло! Продана мебель. В музей! Какой? Зоологический! (Швыряет трубку.) Борщом пахнет. Стучишь до рассвета на машинке…

Витан.До рассвета? На машинке? Борщом пахнет? Деловой человек!

Поворотов.Думаешь, деловой? Думаешь. (Подходит к шкафу, открывает ящик, вытаскивает оттуда толстую рукопись.) Деловой? Вот это видишь?

Витан (берет рукопись, читает вслух). «В полночь 4 октября, когда планета Марс повисла прямо над моей головой, понял я, что жизнь моя, которой ранее так гордился, не удалась. И тогда…»

Поворотов забираету Витана рукопись.

Фантастический роман?

Поворотов.Это книга жизни. У писателя должна быть только одна книга, в которой будет заключаться весь смысл жизни, все его время, все человечество, разместившееся на сотне этих страниц.

Витан.Занимательно.

Поворотов.Что — занимательно? Думаешь, это кто-нибудь будет печатать? Думаешь, это кому-нибудь нужно?

Витан.Неужели никому?

Поворотов.Никому.

Витан.Валерий Дмитриевич, господи, да вы в журнал отдайте.

Поворотов.В какой?

Витан.Что значит, в какой? Вот «Огонек» есть, Смена», «Октябрь», «Турист»… Журналов, что ли, мало? Да их навалом! Я однажды специально по телефонному справочнику считал! Только в одной Москве их пятьсот штук!

Поворотов (убирая рукопись в шкаф). Да нет, Витан. Это им не нужно… Ну и пусть. Я не расстраиваюсь. Мне было двадцать три года, когда у меня вышла первая книга, «Стрела в юность». Не читал?

Витан.Так это вы написали? Да кто же ее не читал?! Конечно, читал! Прекрасное произведение.

Поворотов.Не ври, не читал. Да это и не важно! Это больше относится к нашему поколению… Ну, в общем, была у меня, такая книжка. В те годы — знаменитая. Так я стал профессиональным литератором. А потом… Сколько всего было потом. А там пошло все. То дом, комната и кухня, сын растет… И вот пишу. А это никому не нужно. А ты говоришь, деловой человек.

Витан.Ну… ну… Да вы пишите, что им нужно! А то взяли привычку! А вы им скажите: не хотите — не надо. Плюньте, и пишите что им нужно! Такая же жизнь — что вы маленький? Мне вот двадцать два года, я уже такого насмотрелся. Так вот, я могу твердо заявить, что человека, который в наше время может за идею просидеть на хлебе и воде, нет. Может, он раньше был — а теперь все, тю-тю. Сейчас как? Вот он говорит какие-нибудь слова, высокие, хоть в газете печатай, а сам в это время думает: а что я могу за это поиметь? И все понимают, что он так думает, и сами думают точно так же, но сидят, в ладоши хлопают, потому что тоже хотят урвать свой кусок от пирога жизни.

Поворотов.Витан, ты, оказывается, еще и циник.

Витан.Нет, я химик. Я — химичу. А вам хочется наполнить свой собственный стакан удовольствия?

Поворотов.Представь себе, нет.

Витан.Тогда… Знаете что, Валерий Дмитриевич, подарите мне вот эту саблю с золоченым эфесом, насколько я разбираюсь в драгоценных металлах? (Снимает со стены саблю.)

Поворотов (отбирает саблю и вешает ее на место). Это подарок.

Витан.А! То-то же. Так устроен человек, и нечего этого стыдиться. Не стыдитесь, Валерий Дмитриевич!