Дэвид Лодж - Думают…

— Париж и дорогой отель — из личного опыта, а маски и веревка выдуманы, — сказала она.

— Ты никогда не пробовала ничего подобного?

Она покачала головой.

— Попробуй как-нибудь, — сказал я.

— Один человек недавно сказал мне то же самое, — странно улыбнулась она.

— Тем более.

Она снова покачала головой:

— Я слишком стара для таких эскапад.

— Ерунда, — сказал я, — это единственный способ побороть старость. Поддерживать сексуальный огонь любой ценой, только бы не угас.

Девушка принесла счет.

— Можно, я заплачу за себя? — спросила Хелен, потянувшись к сумочке.

— Нет, я угощаю, — сказал я и расплатился, оставив щедрые чаевые.

— Спасибо, все было превосходно, — сказала Хелен.

Она впервые позволила мне заплатить за себя. Еще один добрый знак. Я приготовился к прыжку.

— В такой славный денек не хочется возвращаться на работу. Может, поедем в Подковы? Поваляемся в джакузи?

— У меня нет купальника.

— Да он тебе и не нужен. Там некому подсматривать.

Наш разговор дошел до той точки, когда она обычно говорит, что не собирается спать со мной, но она почему-то не сказала этого.

— Если бы ты нашел те вещи, которые я надевала в прошлый раз…

— Хорошо, но без одежды намного лучше, — сказал я.

— Охотно верю…

Трудно вести машину с эрекцией. Приходилось, как близорукому, наклоняться вперед, почти касаясь подбородком руля. Не знаю, может, Хелен закрыла глаза, чтобы я не смущался, но вскоре, заметив, что она уснула, я смог, наконец, расслабиться. Она проснулась, только когда мы подъехали к Подковам.

— Боже, да я уснула! Все из-за еды и вина, — сказала она.

— Тогда нам нужно немного отдохнуть перед ванной, чтобы обед переварился, — предложил я.

— Ты хотел сказать «поваляться»? — Хелен повторила слово, сказанное мной у нее дома.

— Вот именно.

В Подковах, как обычно, было тихо и пустынно. Тишину нарушали только далекое тарахтение трактора и визг сигнализации, включившейся, когда мы открыли входную дверь. Я выключил звонок, запер дверь и начал целовать Хелен — долго и страстно. Она не сопротивлялась, и я первым прервал поцелуй, сказав:

— Давай займемся любовью.

— Я забыла, как это делается. Это было так давно.

— Я тебе напомню. — Я взял ее за руку и повел наверх, в спальню. — Сначала разденься.

— Тогда задерни шторы, я немного стесняюсь, — сказала она.

Я задернул шторы, вспоминая тот день в Йоркшире, много лет назад, когда Марта задернула тонкие ситцевые занавески, и комната наполнилась мягким розовым светом. Эти шторы были толще, но мне хватило света, для того чтобы рассмотреть тело Хелен и не разочароваться в нем. Я вынул презерватив из шкафчика и положил так, чтобы она не заметила.

Секс был коротким, но приятным. Я не давал ей времени опомниться и вскоре обнаружил, что долгая прелюдия оказалась ей не нужна. Она достигла оргазма с удивительной быстротой, почти сразу, как только я вошел в нее. Думаю, что у женщин, как и у нас, чем дольше воздержание, тем сильнее ощущения, а в ее случае воздержание было слишком долгим. Она кончила с ураганной силой, и я тоже решил больше не сдерживаться. Потом я почти мгновенно уснул. А проснувшись, увидел, что Хелен укрыла себя и меня простыней. Она лежала на спине, положив голову на подушку, и на ее лице застыло нежное и томное выражение удовлетворенной женщины. Она робко и кривовато улыбнулась:

— Ну как, мне понравилось?

Я собирался принять ванну перед сексом, но пришлось принять ее после — так приятно было расслабиться в бурлящей воде. Через некоторое время я стал дурачиться и опять возбудился. Мне хотелось заняться сексом прямо в ванне, под открытым небом, но она отказалась. Я предложил ей вернуться в дом и связать ее. Тогда-то она и укусила меня.

Эмили зовет меня разобраться с мальчишками, которые что-то натворили или чего-то не сделали. Самое время сохранить файл.

Среда, 14 мая.Давно не брала в руки дневник. Не очень хотелось писать (даже для себя) о событиях трех прошлых недель. Слишком интенсивно их проживала. Нет, причина не в этом. Дневник — твое зеркало, в которое смотришься каждый день, серьезно, нелицеприятно, не пытаясь ничего приукрасить. С тех пор как мы с Мессенджером стали любовниками, мне не хотелось об этом писать. Не хотелось описывать свое поведение, потому что я боялась, что, если я буду подробно его анализировать, во мне проснется совесть и это испортит все удовольствие. (Меня и сейчас пугает мысль о том, что придется писать от первого лица. Попробую иначе…)