Дэвид Лодж - Думают…

Интересно, когда же начались его похождения? Ответ пришел моментально: во время моей затяжной депрессии семь или восемь лет назад. Полгода я просидела в глубокой сырой яме или, точнее, на дне пересохшего колодца, а добрые люди, включая Мартина, заглядывали в этот колодец, пытаясь подбодрить меня и спуская в корзиночке пилюли и полезные советы. Тогда я не могла писать и даже читать художественную литературу. Мои собственные произведения казались незначительными, банальными и фальшивыми. Я читала письма читателей, которые время от времени получала, с таким чувством, будто обманывала их, и дивилась, с какой легкостью они поддавались обману. Я читала много документальной и исторической прозы, биографий и писем, но не получала от этого удовольствия — просто нужно было как-то убивать время. Ничто не доставляло мне радости, даже секс. Особенно секс. Мы изредка занимались любовью, всегда по инициативе Мартина, но у меня не было сил скрывать свое безразличие. Я извинялась перед ним, убеждая его, что он тут ни при чем, и он понимал меня и был терпелив. По крайней мере, так мне казалось. Да, он все прекрасно понимал, но на самом деле терпения ему не хватило.

И вот через полгода, по непонятной причине (скорее всего мне просто надоело страдать — страдать, но не умирать), моя депрессия начала постепенно отступать. Моему выздоровлению способствовал целый ряд счастливых обстоятельств: французский перевод «Смешанных чувств» был награжден премией, и Мартин ездил со мной в Париж на вручение. Мы провели восхитительные выходные в шикарном отеле (за счет устроителей), а Люси тем временем с блеском сдала вступительный экзамен в университет. Моя голова снова прояснилась. Я начала писать новый роман и вернулась к нормальной семейной жизни. Мы стали реже заниматься любовью, но я объясняла это естественным возрастным снижением полового влечения, и только теперь мне стало ясно, чем это было вызвано. Либидо у Мартина было хоть отбавляй, но на меня это не распространялось. Когда я потеряла интерес к сексу, он воспылал страстью к юной плоти.

Могу ли я его упрекать? Да, могу. Не только потому, что он осквернял наш брак, когда спал с другими женщинами, но и потому, что он предал меня, обманул, превратил в посмешище. Если бы он был жив, я развелась бы с ним. Но нас уже развела его смерть. Что мне теперь сделать со своей злостью и обидой? Разве что излить их на бумагу.

Вечером позвонила Кэрри. Спросила, как дела, и я сказала, что хорошо.

— Судя по твоему голосу, не очень, — сказала она, и я призналась, что она права, но причины не назвала. — Я знаю, что тебе нужно. Провести денек на соляных источниках Дройтуича. Ты об этом не пожалеешь, — уверила меня она. Мы договорились, что она заедет за мной завтра. Ральф уехал в Прагу на несколько дней.

Не знаю, как бы я повела себя в ту памятную пятницу, если бы знала о Мартине и Сандре Пикеринг.

Среда, 2 апреля.Кэрри заехала за мной в полвторого. К этому времени я уже собралась и высматривала ее из окна. Как только подъехала машина, я тотчас выбежала из дома: не хотелось приглашать ее внутрь и повторять экскурсию, которую я провела для Ральфа. Я не знала, нужно ли рассказывать ей о его визите. Если он сам обо всем сказал, то мое молчание покажется ей странным. С другой стороны, если он ей не говорил, а я, наоборот, скажу, то ей покажется странным его молчание. Меня тяготили все эти предположения и раздумья, ведь между нами все равно ничего не было. Кэрри сама разрешила мою дилемму.

— Ральф сказал мне, что у тебя очень опрятная и уютная норка.

— Да, он заходил недавно, помог мне установить электронную почту, — сказала я, решив не упоминать об обеде. Кэрри тоже ни словом об этом не обмолвилась: возможно, она была не в курсе.

В спортивной «японке» Кэрри мы мгновенно домчались до Дройтуича. Городок расположен у самого крупного и глубокого в Европе месторождения соли, из которого бьют горячие источники. В их целебных водах люди купаются уже много столетий, а современные ванны оборудованы по последнему слову техники. Они оказались вовсе не похожими (как я опасалась) на общественные бани со скользкими полами и трещинами в стенах, а больше напоминали частный фитнес-клуб. Переодеваешься в купальник, накидываешь белый банный халат и принимаешь душ в общей душевой — очень просторной и с длинными окнами вдоль одной стены. Тебе советуют смазать вазелином все царапины и ссадины на теле, чтобы избежать раздражения от соли, и ни в коем случае не прыгать и не плескаться, чтобы брызги не попали в глаза.