Станислав Симонов - Как выжить в современной тюрьме

Довольно часто «малявы» перехватываются оперативниками и, если их не успели вовремя «выкупить» у них (такое практикуется), совершенно свободно «малява» (т. н. серьезного содержания) оказывается подшитой к уголовному делу как один из аргументов, доказывающих что-либо по делу (как правило, вину арестанта).

Для подтверждения прибытия «малявы» получателю, в пределах одного централа, ее может сопровождать «сопровод». Это бумага, на которой отмечаются «хаты», через которые проходит «малява», следующая в сторону конечного получателя. Попав к адресату, тот на «сопроводе» обозначает получение «малявы» или «груза» и возвращает ее отправителю. Получив «сопровод» назад, можно быть относительно уверенным, что «малява» получена адресатом. Часто «малява» отправляется по времени, тогда в «сопроводе» каждая «хата» отмечает время прохода через нее. Это способ подстраховки от исчезновения и потери письма. В случае потери «малявы», используя «тачковки», в которых каждая хата обозначает время и направление движения, можно достаточно быстро и легко проследить ее судьбу.

Работа «шнифтов» очень тесно связана с функционированием «дороги», собственно предупреждение типа «Вода» или «Кузя» в основном предназначается «дорожникам». Услышав его, весь запрет мгновенно сбрасывается на «дорогу» и «перегоняется» в другую камеру. Та. в свою очередь, может этот запрет отогнать в следующую камеру. Так буквально за считанные секунды найти в камере что-либо уже невозможно. Если «дорожники» не успевают отогнать запрет, они кричат «шнифтовым» и всей камере: «Держать». И тогда обитатели камеры вместе со «шнифтовыми» создают преграду из живых тел. для прохода через которые тюремщикам требуется время, оно-то и нужно для срочного «отгона» запретов.

Практически все двери (тормоза) можно заблокировать изнутри так, что открыть их снаружи уже невозможно. Называется это «заморозить тормоза». Делается это следующим образом: между дверями и дверной коробкой вгоняются металлические предметы, разные по конфигурации (в зависимости от устройства дверей) с таким расчетом, чтобы язычок дверного замка максимально плотно прилегал к ушку, расположенному на дверной коробке. Создается очень сильное трение металла о металл. Это трение не позволяет просто ключом снаружи открыть замок. Бывали случаи, например на централе «Матросская Тишина», когда для того, чтобы войти в камеру, «тормоза» резали «болгаркой». Термин «заморозить тормоза» еще обозначает закрытие дверей камеры на ночь на второй замок или дополнительный оборот ключа. Дело в том. что после 10 часов вечера и до 6 утра в общую камеру оперативники заходят только в экстренных случаях. На ночь обитатели камеры предоставлены сами себе.

Ночь в тюрьме самое активное время суток: беспрерывно работают «дороги», скручиваются из ниток канаты, достаются «запреты», готовится пища на плитках или спиралях, кто-то звонит по телефону, гонится самогон из браги, идет игра в карты или нарды, решаются свои тюремные дела и проблемы.

В самом начале развития уголовного дела арестованного в тюрьме активно посещает следователь. Фигуру следователя не стоит путать с фигурой дознавателя. Задача дознавателя — найти, поймать, арестовать, выбить первые показания, адалыпе всем: допросами, очными ставками, опросами, экспертизами занимается следователь. Собственно, его работа заключается в придумывании убедительной версии обвинения. По большому счету, следователю совершенно не важно: совершал данный человек преступление или нет. Его совсем не волнуют мотивы преступления и уж совсем глупо ждать от него справедливости и гуманности. Напомню еще раз золотую формулу: закон и справедливость — две разные вещи.

Следователь не бьет, не мучает. Он пишет, задает вопросы, получает ответы и опять пишет, собирает справки, результаты экспертиз и опять пишет. В результате его творчества образуется дело, результат дела — получение срока.

Следователь, как правило, молод, циничен, беспринципен, в последнее время низкоквалифицирован и трусоват. В 90-х годах профессионалы ушли из следователей, кто-то подался на другую работу, кто-то пошел на повышение. Если простому следователю больше 40 лет, это уже подозрительно: значит, он не смог найти работу или настолько безнадежен, что его не повышают. Пожилой следователь — это нонсенс. Это безнадежно. Зарплата маленькая, а хлопот много. Каждый, кому не лень, понукает, еще и пугают, и бесконечный, бесконечный поток бумажек. Потом еще в суд ходи, доказывай свою линию. Порядочности и благородства от следователя ждать глупо.