Эбби Гривз - Игра в молчанку [litres]

Ровно в шесть они наконец оказываются возле ведущей на Луга калитки-вертушки. На башне церкви Сент-Джайлс начинают бить колокола – приглушенный расстоянием звук доносится с противоположного края Лугов, но Фрэнк слышит его отчетливо и ясно. Но Мэгги, кажется, не замечает и этого. Все ее силы и внимание уходят на то, чтобы, сохраняя равновесие, протиснуться через вертушку. Сделать это быстро не по силам иному здоровому человеку, но Фрэнк не упускает возможности недовольно нахмуриться.

– Ты неисправим, Фрэнк! – замечает Мэгги, благополучно достигнув противоположной стороны и улыбается так широко и лучисто, что ее улыбка видна даже мне.

Она уже решила, что пойдет дальше сама, и Фрэнк, перевалив инвалидное кресло через ограду, берет ее за руку. Свободной рукой он катит кресло, которое чуть подпрыгивает и хрустит колесами по щебню дорожки. Мэгги движется уже не так быстро, как когда-то, однако нет никаких сомнений в том, что до пункта назначения она доберется. Всего несколько месяцев назад даже подумать о подобной прогулке было немыслимо: врачи заносили в ее историю болезни малейший успех (впрочем, эти записи велись, скорее, для того, чтобы не подавать ненужных надежд), зато теперь Мэгги не уставала радоваться тому, как ловко она спутала им все карты. Любое дело становится проще, когда у тебя есть цель, а уж Фрэнк постарался сделать все, что было в его силах, чтобы убедить Мэгги: ей есть чего ожидать от будущего.

И не только ей, но и ему.

На берегу Темзы они останавливаются. Здесь стоит удобная скамья, рядом с которой тянется вдоль реки широкая полоса травы. Для постороннего наблюдателя это всего лишь часть обширного, залитого золотым предзакатным солнцем луга, но для нас это место первой прогулки, дорожка, где дети учатся ездить на велосипеде, площадка для бесчисленных семейных пикников. По реке, лавируя между яхтами, скользит байдарка. Гребец поднимает руку в знак приветствия, и Фрэнк машет в ответ, но Мэгги глубоко ушла в воспоминания и ничего не замечает.

Торопить ее Фрэнк не хочет, не хочет нарушать ее задумчивость. Он слишком хорошо знает, с какой силой притягивает к себе прошлое, как оно служит обрамлением для их настоящего. Но знает он и то, что это именно обрамление, рамка, в которую словно праздничное, яркое фото вставлен каждый новый день, который они вместе, рука об руку, начинают каждое утро. Им обоим довелось много страдать и пережить страшное горе. Забыть об этом они не смогут никогда, но, кроме памяти, в их жизни есть много других вещей. Каких? Этого никто не сможет сказать наверняка, и только в одном можно быть уверенным: изменить собственную историю никогда не поздно.

– Смотри, что у меня есть, Мегс… Ну-ка, попробуй… – Фрэнк протягивает ей открытый контейнер из фольги, из которого торчит пластиковая ложка, наполовину погруженная в бананово-карамельный торт.

– Я и не знала, что мы собираемся что-то праздновать!..

Это говорит та же самая Мэгги, которая каждый год отмечала день рождения Элинор, но сегодня… Сегодня с ней что-то случилось, и Фрэнку показалось – вот подходящий случай, чтобы сделать решительный шаг, взять на себя ответственность и показать себя настоящим мужчиной. И пока утром Мэгги принимала душ, он начал действовать. Примерно полчаса у него ушло только на то, чтобы взбить сливки. Слава богу, Мэгги не успела заглянуть в кухню, потому что половина сливок каким-то образом оказалась на столе, на полу, на стенах и даже у него в волосах. К счастью, оставшегося для его целей хватило, и даже с избытком.

– Просто вспомнить, – поправляет он. Губы Мэгги тотчас начинают дрожать, и Фрэнк нежно берет ее двумя пальцами за подбородок. – Мы должны. Ради Элинор. И ради нас самих.

Мэгги медленно отворачивается и глядит на реку, потом отправляет в рот кусочек бисквитного коржа и жует. К уголкам ее губ липнут мелкие хлебные крошки.

– Помнишь, как мы поехали вместе кататься на велосипедах, и она чуть не упала? – спрашивает наконец Мэгги, стряхнув часть крошек кончиком платка.

– Конечно, помню. – Фрэнк слегка усмехается. – Хотела покрасоваться… Перед кем, не помнишь? Перед мамой Кэти, кажется?..

Мэгги кивает. На несколько мгновений перед ней возникает мираж: Элинор, не держась за руль, несется с головокружительной скоростью, выписывая по траве рискованные зигзаги. Предупреждающих окриков Мэгги, которая ехала футах в двадцати за нею, она, разумеется, не слышала, точнее – делала вид, что не слышит. Когда в конце концов Элинор наткнулась колесом на какую-то рытвину, и Мэгги, и Фрэнк были уверены, что она полетит прямо в реку.