Тоомас Винт - Возвращение [романы, новеллы]

— Мой дорогой друг, как же это вас бросили в одиночестве? — И не кто иной, как Оскар, уселся рядом с ним.

— До чего же суматошный день сегодня, — сказал Оскар и наполнил рюмки. — По этому поводу неплохо бы пропустить по маленькой. — Сказав это, Оскар по-свойски подмигнул Таавету. Таавет осушил рюмку, поморщился — видимо, водка не доставила ему удовольствия, но едва он поставил рюмку на стол, как Оскар снова наполнил ее.

— Вы знаете Эдвина Вереска? — спросил Оскар. Таавет сказал, что лично он с ним не знаком, хотя несколько раз мельком встречался с этим поэтом. — Отличный мужик, — одобрительно произнес Оскар, — приезжал сюда в прошлом месяце выступать. Видать, заниматься литературой всерьез без рюмочки водки нельзя, во всяком случае, мы с дружищей Вереском устроили грандиозный праздник в бане.

Таавет увидел, как полная женщина, по всей вероятности, мать Марре (его теща?), уселась на место, о котором мечтал он. Вздохнув, Таавет сердито посмотрел на Оскара, который слащаво улыбнулся ему в ответ.

— Как вам нравится в нашем городе? Конечно, для столичного жителя все это, — Оскар кивнул головой на сцену, — большого интереса не представляет, но нашему народу нравится, они так привыкли к викторинам, что, исключи мы ее из какого-нибудь мероприятия, разразился бы скандал. Ну так скажите мне совершенно честно — вам нравится наш город?

Таавет ответил, что для него было большой неожиданностью, что такой маленький город живет столь интенсивной культурной жизнью.

— Да-а, но вы не представляете себе, сколько у нас проблем, все пришлось начинать, как говорится, с нуля, и дело осложняется тем, что есть люди, которые настроены против нас, сами знаете — зависть, интриги, но мы должны быть выше этого, ибо боремся за большое дело.

Таавет сказал, что, очевидно, интриганы есть повсюду, да и трудности тоже, и совершенно неожиданно (он и сам не знал, почему) рассказал одну неприглядную историю, которая произошла в их институте.

— Всюду нелегко… — задумчиво произнес Оскар и поднял рюмку. Таавет, который был немало зол на себя, что выболтал институтскую тайну, осушил, в ответ на дружеский кивок Оскара, и свою рюмку и почувствовал, что хмелеет.

— Простите, — произнесла девушка в национальном костюме и прицепила ему на грудь бумажку в форме сердца, на которой была выведена цифра «48». Таавет долгое время разглядывал бумажку, не понимая, что может означать эта цифра.

— Мы иногда играем в почту, вы не представляете, как это нравится людям, — заметив растерянность Таавета, успокоил его Оскар. — Однако мы не закончили нашу увлекательную беседу. Скажите, что вы думаете о Вяли?

— О ком? — хотел было спросить Таавет, но тут же сообразил, что Оскар имеет в виду редактора, имя которого Таавет успел почти позабыть, и сказал, что, по его мнению, оба они с репортером порядочные пустозвоны.

— Вот как… — пробормотал Оскар, — а мне Пальм показался стоящим парнем.

— Казаться может многое, — недовольно произнес Таавет. — Но ни один стоящий парень не стал бы так морочить людей, как это делает он. Вам он улыбается, а у самого на уме другое.

— Что же? — Таавет обратил внимание, как брови Оскара внезапно полезли наверх, но ему было все равно, он был зол на все и вся и больше всего на самого себя за то, что так неосмотрительно напился, и он пренебрежительно бросил: — Спросите об этом у Пальма.

Оскар встал, Таавет с вызовом взглянул на него, но неожиданно встретил дружелюбную улыбку.

— Приятно было с вами побеседовать, — сказал Оскар. — Всегда приятно беседовать с разумными людьми, и поскольку говорят, что Вяли скоро покинет наш город, то для всех нас было бы большой радостью видеть редактором отдела культуры нашей газеты именно вас. Но это останется лишь мечтой, ведь у вас такая интересная работа.

Таавет изобразил на лице нечто вроде ответной дружелюбной улыбки и собрался было сказать: «Черта с два, интересная работа…» — но Оскар уже испарился, оставив его сидеть в тоскливом одиночестве, с гудящей головой, и думать о том, что пройдет чудовищно много времени, прежде чем он закончит кандидатскую. Вечный младший научный сотрудник, пробормотал он про себя, налил рюмку водки, огляделся по сторонам в поисках компаньона, но, насколько он понял по оживленным голосам, все были заняты писанием стихов на актуальную тему, и ему пришлось пить одному, одному подцеплять вилкой кусок селедки, одному отправлять его в рот и жевать. Он с тоской посмотрел на Марре: девушка, подобно ангелу, парила среди люстр, на светлых волосах плясали все оттенки радуги, платье напоминало цветок на небесном лугу… Внезапно Таавет схватил со стола листок бумаги, из тех, что были положены туда для викторины, что-то нацарапал на нем, сложил вчетверо, большими печатными буквами вывел имя Марре, затем подозвал девушку с почтовой сумкой на плече и отдал ей письмо.