Владимир Высоцкий - Песни и стихи. Том 2

Вам вольничать нельзя в чужих портах,

А я забыл, как вольничать в своих.

Так всем делам моим на суше вопреки,

Так назло моим заботам на земле

Вы за мной пришлите шлюпку, моряки,

Поднесите рюмку рома на весле!

Свет Новый не единожды открыт,

А Старый — весь разбили на квадраты.

К ногам упали тайны пирамид,

К чертям пошли гусары и пираты.

Пришла пора всезнающих невежд,

Всё выстроено в стройные шеренги.

За новые идеи платят деньги,

И больше нет на «эврику» надежд.

Все мои скалы ветры гладко выбрили,

Я опоздал ломать себя на них.

Всё золото моё в Клондайке выбрали,

Мой чёрный флаг в безветрии поник.

Под илом сгнили сказочные струги

И могикан последних замели.

Мои контрабандистские фелюги

Сухие рёбра сушат на мели.

Висят кинжалы добрые в углу

Так плотно в ножнах, что не втиснусь между.

Мой плот папирусный — последнюю надежду

Волна в щепы разбила о скалу.

Вон из рядов мои партнёры выбыли —

У них сбылись гаданья и мечты.

Все крупные очки они повыбили

И за собою подожгли мосты.

Азартных игр теперь наперечёт.

Авантюристы всех мастей и рангов

По прериям пасут домашний скот,

Там кони пародируют мустангов.

И состоялись все мои дуэли,

Где б я почёл участие за честь.

И выстрелы, и эхо — отгремели...

Их было много — всех не перечесть.

Спокойно обошлись без нашей помощи

Все те, кто дело сделали моё.

И по щекам отхлёстанные сволочи

Фалангами ушли в небытиё.

Я не успел произнести: «К барьеру!»

А я за залп в Дантеса всё отдам.

Что мне осталось? Разве красть химеру

С туманного собора Нотр-Дам?!

В других веках, годах и месяцах

Все женщины мои отжить успели.

Позабывали все мои постели,

Где б я хотел любить — и так, и в снах.

Захвачены все мои одры смертные,

Будь это снег, трава иль простыня,

Заплаканные сёстры милосердия,

В госпиталях обмыли не меня.

Ушли друзья свозь вечность — решето,

Им всем досталась Лета или Прана,

Естественною смертию — никто,

Все противоистественно и рано.

Иные жизнь окончили свою,

Не осознав вины, не скинув платье,

И выкрикнув хвалу, а не проклятье,

Спокойно чашу выпили сию.

Другие знали, ведали и прочее,

Но все они на взлёте,в нужный год

Отплавали, опели, отпророчили...

Я не успел, я прозевал свой взлёт.

Жили-были, спроси у отца,

Подтвердит, если враг обессилен.

Три великих преглупых глупца,

Просто так, говорят, жили-были.

У дороги бывает конец,

Откати на обочину бочку.

Жил в ей самый великий мудрец,

Мудрецам хорошо в одиночку.

Поздно говорить и смешно,

Не хотел я, но...

Что теперь молчать, всё равно

Дело сделано.

Вбили в стену крюк,

Раскрутили круг,

В нём держусь что есть силы я.

Но конец всему, даже явь и сны —

Мечты бескрылые.

Ах, чёрт побери,

Никогда не пей вина на пари,

Никогда не вешай ключ на двери,

Вслух не говори,

В глаза не смотри.

Если хочешь закурить — не кури,

Хочешь душу подарить — не дари,

На засов запри.

Горишь — не вопи,

Если хочется в Париж — потерпи,

Но товарища услышь и в степи,

И в глухой степи.

Появился друг у меня

Неожиданно.

Многих на меня променял —

Где же это видано!

Появился друг,

Когда нет вокруг

Никого —

С этим свыкнулся.

Ни души святой,

Даже нету той,

А он откликнулся.

Ах, чёрт побери,

Если хочешь — пей вино на пари,

Без опаски вешай ключ на двери

И в глаза смотри,

И вслух говори.

Если хочешь закурить — закури,

Хочешь душу раздарить — раздари,

Окна раствори.

Горишь — не зевай,

Если хочется в Париж — поезжай,

А её уговоришь — забирай,

В добрый путь, прощай.

Ах, порвалась на гитаре струна,

Только седьмая струна.

Там, где тонко, там и рвётся жизнь,

Хоть сама ты на лады ложись.

Я исчезну, и звукам не быть,

Больно, коль станут аккордами бить.

Руки, пальцы чужие по мне,

По седьмой, самой хрупкой струне.

Не впадай ни в тоску, ни в азарт ты,

Даже в самой невинной игре

Не давай заглянуть в свои карты

И до срока не сбрось козырей.

Отключи посторонние звуки

И следи, чтоб не прятал глаза,

Чтоб держал он на скатерти руки