Юлия Друнина - Избранные произведения в 2 томах. Т. 2. Стихотворения 1970–1980; Проза 1966–1979

– Да, один раз Алиска вернулась, – соглашался Алексей, – но я считаю это чудом. А где гарантия, что чудо повторится?

Гарантия? Какая тут может быть гарантия? Интуиция плюс некоторое понимание Алискиного характера – вот и вся моя гарантия.

Я отодвинула дверцы вольера… Вы думаете, что Алиска пулей вылетела на свободу? Нет, она тут же предположила, что это провокация, и решила на нее не поддаваться.

Но трудно противостоять зову свободы, особенно когда знаешь ее вкус. Алиска начала колебаться. Она то выходила «за порожек», то снова заскакивала назад. И наконец…

Я никогда не видела зрелища прелестнее этого первого знакомства Алиски со свободой. Она не шла и не бежала. Она все время взлетала ввысь, как фонтан: вероятно, просто боялась, что из-за высокой травы не увидит опасности, но выглядело это как какой-то причудливый, очаровательный, ни на что не похожий танец. А траектория движения Алиски напоминала и беспорядочный полет мухи, и порхание бабочки. Это действительно был танец, славящий свободу и весну.

А весна собиралась вот-вот перейти в лето. Припекало солнце, воздух гудел и звенел, сладко пахло медом, горько пахло полынью.

Алиска старалась держаться поближе ко мне – не так страшно. А при малейшей тревоге – треснет ли сучок, долетит ли с улицы чей-то голос – опрометью мчалась «спасаться» в вольер.

Вскоре, воспользовавшись очередной паникой Алиски, я снова задвинула за ней дверь. Первая прогулка продолжалась не более десяти минут.

На следующий день Алиска чувствовала себя на воле гораздо увереннее. Теперь уже не она бегала за мной, а я за ней. И «спасалась» она гораздо реже – «акклиматизация свободой» шла быстрыми темпами. На этот раз «узница» оставалась на воле минут двадцать.

В третий раз я выпустила Алиску из вольера рано утром, нарочно не покормив ее после ночи, и решила так делать всегда. Голодная, она скорей вернется, особенно если в нужный момент я положу на крышу домика какое-нибудь остро пахнущее лакомство.

Теперь Алиска чувствовала себя на воле, как рыба в воде. Она носилась по участку за бабочками, так же безрезультатно подстерегала явно поддразнивающих ее сорок, из-за засады неожиданно «нападала» на меня. Но главным ее занятием было изводить несчастного Тишку.

Во время Алискиных прогулок пса приходилось привязывать: иначе он сразу бы загнал ее на чужой участок или в лес. Чтобы Тихон не слишком переживал свое унижение, мы натянули между двумя осинами проволоку, вдоль которой он и бегал взад-вперед, громыхая цепью, как каторжник кандалами. Этой цепью нам пришлось заменить его поводок – тоже из-за Алиски.

Дело в том, что она придумала себе веселую игру. Мгновенно поняв полную беспомощность привязанного Тихони, лисичка издали, со скоростью экспресса, мчалась прямо на него. Пес волновался, повизгивал, нетерпеливо переступал с лапы на лапу в ожидании того счастливого момента, когда он сможет схватить свою подружку. Вот Алиска поравнялась с Тихоном. Он делает стремительный рывок, поводок натягивается до предела – того и гляди, оборвется. Сейчас Алиска будет поймана. Но плутовка рассчитала все с математической точностью. Ее хвост мелькает буквально в одном миллиметре от пасти пса, и вот она уже сидит с довольным видом – провела дружка! Рот до ушей, язык высунут, глазищи смеются. А Тишка, с силой отброшенный назад натянувшимся поводком, озирается с глупым видом. Через две минуты представление повторяется снова… Конечно, никакой поводок не мог бы долго выдержать таких испытаний на прочность. Вот и пришлось заменить его цепью.

Порой за расхулиганившейся Алиской хмуро наблюдали две недоброжелательные фигуры – баба Маня и Киса. Первая как всегда поджимала губы и бормотала «не положено», вторая как всегда «делала верблюда» и завывала.

Однажды Алиска решила сломать лед в отношениях с этим сердитым существом. Весело и доверчиво направилась она к Кисе. Чем больше сокращалось расстояние между ними, тем горбатее становилась маленькая пушистая фурия, тем пронзительнее делалось ее завывание. Но Алиску это не останавливало. Вот до Кисы осталось всего три метра… два… один… Ее завывание стало походить на сигнал воздушной тревоги. В последний момент нервы мои не выдержали, и я схватила Кису на руки, так и не узнав, что было бы дальше…

Поначалу, носясь по участку, Алиска все-таки косила одним глазом в мою сторону, стараясь не выпускать меня из поля зрения. И стоило мне зайти в вольер и положить на крышу домика что-нибудь вкусное, как она моментально появлялась там.