Анна Бру - Панк-хроники советских времен

— Конечно! Почему нет?

Его книга «Завтрак для чемпионов» вытащила меня из длительной депрессии в 1979 году. Вдруг мне все окружающее показалось смешным.

Если говорить честно, мне повезло, что это были 70-е, а не 1930-е годы! В 30-е годы я оказалась бы в товарном поезде на пути к грандиозному болоту.

Никаких журнальных номеров «Пагубы» КГБ так и не нашел. Я подозреваю, что их, возможно, сожгли родители Степана. К сожалению, это не помогло моим друзьям. Оба подростка были арестованы позже по обвинению в хранении наркотиков. Степан попал в тюрьму, а символист был госпитализирован опять. Сначала он находился в «Соловьевке», а затем был переведён на долгосрочное государственное психиатрическое лечение в известные всем «Белые столбы» за пределами Москвы.

Однажды я поехала его навестить, но меня не пустили. «Только члены семьи», — сказали они мне и посмотрели на меня, так как будто я украла у них рубль. «Если бы у меня была пара рулонов туалетной бумаги», — думала я, — или билеты в Московский цирк, или, на худой конец, вобла (сухая рыба), меня бы пустили».

Взяточничество творило в СССР чудеса.

Помните, как Символист хотел нарисовать мои груди, когда мне было шестнадцать? Но с грудями мне не очень повезло, так как я в свои 16 лет едва ли была на стадии «Таннера 3» по шкале половой зрелости. Было решено, что в следующий раз я попрошу кого-нибудь из моих более развитых подруг ему попозировать. Символист собирался увековечить их тела и, возможно, сделать их знаменитыми, если он сам станет знаменит. Состояться этому не было суждено. Знаменитым он так и не стал. Он умер в психушке от перидозировки психотропных средств. У него несколько дней болела голова и шея, поднялась высокая температура, потом начался бред, но ему всё равно не верили, думали — он притворяется.

Но в 1973 году Символист был еще очень даже жив, а его старшая сестра владела «вертушкой». Правда, она сказала ему, что если он только подумает о том, чтобы использовать «вертушку» в её отсутствие — она убьет его и сделает это так мастерски, что никому никогда не придет в голову, что она убийца. Это звучало довольно убедительно, но не помешало Символисту всё равно использовать проигрыватель по назначению. «Вертушка» была, что называется, «фирменная», она была сделана настоящей фирмой «Грюндик». Советское электронное производство находилось в утробе. «Сестрица» работала в течение трёх лет на Главпочтам-пте и, наконец, собрала достаточно денег, чтобы купить проигрыватель. Кроме того, найти его на черном рынке было настоящим испытанием, так как советские магазины не продавали никакой «фирменной» аппаратуры. Аппаратуру привозили из-за границы и продавали на черном рынке или частным образом от человека к человеку. Советские вертушки в то время производили ужасный звук и легко ломались. Для советской публики выпускались пластинки 33 оборота, 78 оборотов и сорокопятки голубого цвета: Том Джонс, Дин Рид, Пол Робсон, Битлз или советские популярные песни вроде этой:

«Вчера ты мне сказала что, позвонишь сегодня».

Нам повезло, что у нас была голубая сорокопятка «Битлз» и Саймон и Гарфункель. Песни были вырваны из оригинальных альбомов и отобраны по соображениям безопасности для советских ушей и мозгов цензурой «Старшего Брата», говорил Степан.

В тот памятный день 1973 года в квартире Символиста мы впервые услышали “The Doors” на проигрывателе сестры символиста. Запретный плод всегда сладок. Вы только можете себе представить, насколько сладким он был для нас. Я бы не солгала, если бы сказала, что мы были на седьмом небе. Нарушив обещание, данное сестре, Символист поставил себя в опасное пложение, тем самым он заработал наше безграничное уважение. Он сразу почувствовал это и посматривал на нас свысока, как на своих детей.

Степан всегда помогал с переводом, как мог. У него был учитель английского языка, нанятый его матерью, и он старательно перевёл для нас много песен. Он сказал, что мы должны быть «всадниками шторма». Время от времени он шептал мне в ухо: «Привет! Я тебя люблю. Как тебя зовут?»

Бутылка советского портвейна под названием «777», которую некоторые из бывших советских граждан знают просто как «Счастливый номер», имела большие черные цифры на своей этикетке и оставила незабываемые воспоминания. Подобно реактивным моделям самолётов «Ту», советские дешевые портвейны имели все более высокие цифры с течением лет. Каждый раз, когда новая «модель» сходила с конвейера, все хотели ее попробовать. До этого был, как вы помните № 33, и т. д.