Евгений Суворов - Голос [сборник]

— Что с поляной? — тихо и печально спросил Михаил Александрович.

— Оставили, — ответил Сухарев.

— А бугор?

— Тоже оставили.

Не говоря больше ни слова, Михаил Александрович пошел из кабинета, и нельзя было понять: радуется он за Ивана или по какой-то неизвестной причине продолжает печалиться? Слышно было, как по коридору удалялись его шаги.

— Иван Захарович, давно вы с Михаилом Александровичем дружите?

— На такой вопрос, Георгий Алексеевич, лучше всего не отвечать: про дружбу начнешь вслух рассказывать, и, считай, не будет дружбы…

— Это в том случае, если друга не было, — уточнил Сухарев. — А так… куда он денется?

— Я в твоем возрасте, Георгий Алексеевич, о друге как-то не задумывался: есть друг — хорошо, нет — тоже хорошо! А сейчас понимаю: без друга нельзя.

— Иван Захарович, а если оба заболеете? Там же вокруг ни души…

— Марья никогда не болеет, — постарался успокоить Иван председателя. — Я — бывает. Но и со мной ничего не сделается! Ты, Георгий Алексеевич, не смотри, что я маленького роста, я двужильный.

Председатель подивился Ивановой настойчивости, а больше всего — уверенности. Такое упорство нравилось председателю, но говорить об этом он не собирался — совсем загордится Иван!

Прощаясь, Сухарев спросил: правда ли, что Марья как работала за троих, так и работает, а Иван прохлаждается?!

«Отсох бы у того язык!» — хотел сказать Иван, но удержался, так как следом хоть и не полностью, но согласился со словами, которые кто-то передал председателю.

— Георгий Алексеевич, я действительно в последнее время частенько стал бегать в деревню. Марья из-за этого со мной ругается… Но сказать, что я «прохлаждаюсь», это будет неправда. Побегай-ка.

Глубоко копает председатель — в самое сердце иголкой кольнул! Нарочно подзуживает, сыплет соль на больные раны… Хочет, чтобы Иван сорвался, что ли?.. С кричащим-то Иваном легче справиться! Но не будет скандала, Георгий Алексеевич… Все Иван выдержит, все стерпит… Не такие находились шутники, и то не могли вывести из себя! До белого каления, конечно, доводили, крови много попортили… С другой стороны, и Иван не подарок: упрется — никакой силой с места не сдвинешь! «А как иначе, ну, как по-другому сделаешь? Сковырнут тебя, как кустик, бульдозером и скажут потом, что так и было… Не-ет, надо покрепче упираться, твердо стоять на земле, чтоб видно было, что ты стоишь, а не лежишь! Не торопись, Георгий Алексеевич, я и к этому вопросу готов, на лопатки меня все равно не положишь! Я не какое-то там перекати-поле, я — хозяин!»

Иван смотрел на председателя, снова говорившего по телефону, и думал, как бы покороче и потолковее ответить на обидный вопрос.

Сухарев положил трубку, нашел какие-то бумаги, полистал их, отодвинул в сторону, о чем-то задумался и продолжал так сидеть, не обращая на Ивана никакого внимания.

«По телефону сказали что-нибудь неприятное… Теребят председателя со всех сторон: то дай, это дай! Где столько всего набраться?!»

Ивану расхотелось отвечать на последний вопрос: и так все идет, как по расписанию! Чего еще надо: думал о людях хуже, а они лучше оказались… Постой-постой, а Бадейников? Вот бы про кого спросить у председателя: долго ли они собираются держать его на должности счетовода? Это же не шарашкина контора, а правление колхоза, а в правлении — бухгалтерия!

— Георгий Алексеевич, ты, как приехал к нам, повыгнал всех бригадиров, один только шангинский остался! Правильное было решение, ничего не скажу… А почему продолжает работать в конторе Тихон Бадейников? Неужели вы не видите, что это плохой человек? Он же смотрит на каждого, как волк из-под дуги!

«Зря я ему сказал про Бадейникова, — заранее пожалел Иван. — Ошибку допустил: полез не в свое дело… А почему не в свое? Я такой же колхозник, и мне не безразлично, кто будет наши денежки считать!»

Сухарев вместе со стулом отодвинулся от стола, как будто издали хотел посмотреть на Ивана, и, не переставая о чем-то думать, сказал:

— Я, Иван Захарович, большой радости не испытываю, когда встречаюсь с Бадейниковым…

Даже не верилось, что председатель смотрит на Бадейникова так же, как Иван!

Не зря Иван усомнился — председатель тут же и огорчил его: он сказал что-то странное, в его ответе не так уж и глубоко был спрятан упрек Ивану, неудовольствие, что Иван спросил об этом. «Мы можем быть недовольны счетоводом, а тебе, Иван, подождать надо!» — примерно так сказал председатель, если не хуже…