Эмилия Дворянова - Дилогия - Концерт для слова (музыкально-эротические опыты); У входа в море

Resonare fibris

Mi ra gestorum

Fa muli tuorum

Sol ve polluti

La bii reatum

S ancte Johannes

ступени

ступени.

… воздух за стеклом зеленый и подвижный, он приближается, отдаляется, облизывает окна, рассеивается, и тогда это зеленое светлеет, становится прозрачно-зеленым, словно видение зеленого, потом это видение исчезает, появляется вновь и начинает перебирать листья в кроне деревьев, их листья зеленые, но и воздух тоже зеленый и иногда он густеет, надавливает на стекло и старается проникнуть внутрь, пузырьки лопаются, булькая, такие воздушные в воздухе… я хочу их потрогать, мне зачем-то нужно их потрогать, но вместе с ними мне в грудь проникает это зеленое, и оно такое густое, что я начинаю кашлять… мои глаза открыты, я вижу стекло, зеленый воздух за ним, его формы, совсем ясно ощущаю кого-то рядом с собой, но не знаю, кто это… нужно открыть глаза, чтобы увидеть его… плотность зеленого воздуха мне мешает…

— а потом?

— а потом ничего.

Он просто повторяется, этот сон. Даже проснувшись, я каждый раз понимаю, что он повторяется: чередование почти неразличимых по тону зеленых пятен, линий, отдельные точки, переливающиеся одна в другую, совсем незаметные в зеленой массе воздуха… как в сериях Шёнберга, только цветные, или на кардиограмме, эти зеленые пульсации сердечного ритма — картина минималиста, попытка уловить неуловимость зеленого… зеленый квадрат Малевича…

Я рассказала свой сон дочери рано утром, я так описала его, чтобы она меня поняла, пока мы сидели на террасе и созерцали зеленоватое море вдали. Она пришла попрощаться перед возвращением в Софию. Вчера привезла меня сюда на своей машине, но переночевать ей пришлось в поселке, потому что посторонним в санатории оставаться не разрешается. Сама не знаю, с чего вдруг мне пришло в голову описать этот сон перед ее отъездом, наверное, потому что он так навязчив, этот сон, а я подумала, что, рассказав о нем, освобожусь от него и зеленое наконец-то перестанет меня мучить…

— так я проснулась, и потом долго все вокруг мне казалось зеленым.

Это действительно так, тот сон — первое, что я вспоминаю, а она посмотрела на меня сочувственно и спросила, сильно ли это меня тревожит.

да нет, так… самую малость, наверное, хочу понять, кто это был рядом со мной и продолжает быть… если бы я не проснулась точно в тот момент, я бы его увидела, и тогда, может быть, сон больше не повторялся… но, скорее всего, это была ты.

Правда, я сказала это просто так, для успокоения, ее или моего, потому что, когда я проснулась, она действительно была рядом, но я же знаю, что тот был другим.

— Не бери в голову, — сказала я ей, — здесь тихо, буду смотреть на море, к тому же мы столько книг привезли с собой… я всегда мечтала о таком отдыхе, вот и отдохну.

Сквозь стеклянную дверь Анна посмотрела на стену комнаты, я еще с вечера успела расставить все книги — они заняли две полки над письменным столом.

— Ты как будто собралась сидеть здесь целый год…

Анна улыбнулась… улыбнулась и я, если б могла, я бы и впрямь осталась: место чудесное, вокруг никого, здание санатория приютилось на высоком берегу… только море, скалы, никакого шума, лишь ветер и волны, по крайней мере, в эту первую ночь здесь я не слышала ничего другого.

— Я бы осталась, — сказала я, — но врачи считают, что я приду в норму за месяц, самое большее — за два…

— хорошо бы, да, наверное, — ответила Анна не слишком уверенно, поднялась из шезлонга, вошла в комнату и стала разглядывать книги, явно ожидая, что я последую за ней, чтобы проводить, но я, как завороженная, продолжала смотреть на зеленоватую воду моря, простирающегося до горизонта, совершенно синего,

— на юге море синее, а здесь оно зеленое, ты не находишь? — спросила я, не доверяя своим ощущениям, но она согласилась, да, ведь это север, здесь оно иногда бывает и серым, а я продолжала, — и вообще, это очень далеко от Софии, тебе нет смысла приезжать сюда, я буду нервничать, когда ты за рулем.