Дониэль Клейтон - Хрупкие создания

Кладу руки на колени и чувствую себя почти как дома.

– Бетт, что ты хотела? – В приятном баритоне мистера К. сквозит недовольство.

Поднимаю взгляд – в глазах моих стоят слезы. Он смотрит прямо на меня, и у меня подскакивает адреналин. Это рефлекс: два года пристального внимания и слежки. Не то чтобы мне нравилось, когда его губы приближались к моей шее, а руки задерживались на талии во время репетиций. Но когда мистер К. в самом деле на тебя смотрит, это так… Даже Адель согласна, что это что-то, а ведь она получила от него куда больше нежелательного внимания. Помню, как находила сообщения от него на ее телефоне: он звал ее своей милой крошкой, назначал встречи в странное время. Она отвечала сухо, но я знаю: Адель не возражала. Под всей этой колючестью мистер К. довольно красив: ему едва исполнилось сорок, он следит за своим внешним видом, ухаживает за волосами и бородой. На старых фотографиях со сцены он так обаятелен, харизматичен. Наверняка многие задумывались, как у него получается сохранять столько энергии вне сцены. Но когда я спрашивала об этом Адель, она краснела и меняла тему, бормоча что-то типа «мистеру К. нравятся женщины, которые выглядят невинными, но на самом деле сильны, – особенно на сцене».

И я помню все те ночи, когда я стучалась в ее комнату, разбуженная кошмаром или болью, а ее соседка сообщала, что Адель ушла на частную репетицию.

Я хочу, чтобы он вспомнил о тех временах. Хочу, чтобы он понял, что мне все известно. А ведь мистер К. вряд ли захочет, чтобы это стало общественным достоянием. Спонсорам такое вряд ли понравится. Или балетному миру. Или полицейским. Хочу, чтобы он вспомнил, как я хороша, чтобы он назначал подходящие для меня роли.

– Кажется, у меня растяжение. Адель говорила, что вы хороши в таких делах. Лучше, чем медсестра. Может, посмотрите? Мне страшно! Вдруг оно и помешало мне добиться обычных результатов в этом году?

Он приподнимает одну бровь.

– Пятая позиция.

Мне почти нравится это ощущение: мы с мистером К. одни в его офисе. И он проверяет мои мышцы. Я подчиняюсь и задираю юбку. Он встает на колени и аккуратно поворачивает мою стопу, потом его пальцы проносятся по внутренней стороне моих бедер и коленям, уверенные, сильные. Ничего личного, сплошной бизнес.

Смотрю вниз, на его лицо – серьезное, без эмоций, словно он вообще меня не замечает. Я приседаю в глубоком плие, чего мистер К. не ожидает – его ладонь проскальзывает выше, прямо мне под юбку.

– Бетт. – Он удивленно отдергивает руку. – Осторожнее.

Но я приседаю еще ниже, а потом встаю на колени – на один уровень с ним, глаза в глаза.

– Мне кажется, я потянула мышцу. – Веду его руку еще выше по внутренней стороне бедра. – Вот тут.

У него учащается дыхание. Он знает, о чем я прошу.

– Адель сказала, что вы знали, что делать, когда то же произошло с ней. – Делаю паузу. – Вы с ней творили настоящие чудеса.

– Бетт. – Мистер К. резко поднимается и делает шаг назад. – Уж не знаю, на что ты намекаешь, но…

Я тоже встаю и сокращаю дистанцию между нами.

– Все в порядке, – шепчу. – Я знаю, вы любите смотреть на красивые вещи. И не расскажу, если захотите их потрогать.

Я развязываю ленты на юбке, и она падает, обнажая бедра. Я потягиваюсь так, что одна из бретелек леотарда слетает с плеча. Сжимаю руки, чтобы была видна моя грудь, которую на самом деле ненавижу. Мистер К. садится за стол и начинает рыться в бумагах, а потом пялится в экран компьютера.

– Бетт. – Его голос строг и непреклонен. – Я думал, что ты наконец нашла правильный путь, но, похоже, это не так. Как у тебя дела дома? А с Алеком? Может, записать тебя к школьному психологу? И это нужно обсудить с твоей матерью. Она должна согласиться. Это единственный логичный шаг.

Я слышу угрозу в его голосе, и до меня вдруг доходит, что, несмотря на то что он знает меня с шести лет, на самом деле я для него чужая душа – потемки. Но я умею реагировать на угрозы.

– Как же так, мистер К. – Голос мой легок, но в нем скрыт яд. – Я рассказывала матери о всех занятиях с вами – с Адель вы тоже занимались, помните? – и она наверняка не обрадуется, что толку от них никакого. Пожалуй, стоит позвонить ей и объяснить, как все сегодня прошло.

Мистер К. снова поднимается, но на лице у него нет и капли сожаления.

– Все хорошо, Бетт. Уверен, твоей матери не стоит знать всех деталей твоей жизни в школе. Давай забудем о том, что сейчас произошло. – Он распахивает дверь офиса. – Тебе не пора на вечернее занятие?