Евгений Алёхин - Рутина

Потом был самый сильный в жизни отходняк. Мы ехали в плацкарте на боковых сиденьях со Сжигателем, пили чай, смотрели друг на друга. Я двумя руками держал чашку, все ходило ходуном, расщеплялось, и нужно было прилагать серьезные усилия, чтоб удерживать фрагменты реальности на местах. От ужаса я покрывался холодным потом. Ставил чашку, судорожно вытирался вафельным эржэдэшным полотенцем.

Мелькали флешбеки, этот безумный шалман подмосковного пансионата «Липки». Писательский форум. Я видел вспышки: водку, огромную столовую и шведский стол с котлетами, старенький бассейн, поэтов и поэтесс, прозаиков и критиков, мрачный лесок, воздух которого был пропитан плохими стихами, магазинчик, мои слезы, блевотину на распечатках чужих романов и рассказов, толстые журналы, в которые мы не стали сватать свои тексты, лекции и семинары, которых мы не слушали и не посещали. Вечерами из дурмана я набирал Ваню и Сигиту. Ваня не брал трубку, только играла песня Земфиры, худшая, на мой вкус, там пелось про звезды, которые падали в карманы, и кто-то был счастливый и пьяный, а я ждал ответа. Пьяный – я был, но не счастливый. Телефон Сигиты был стабильно недоступен. Мои друзья в этом запое походили на демонов, я не узнавал их лиц. Раз телефон позвонил, и мне напомнили, что я должен прийти на проходящее в те дни вручение литературной премии имени Белкина, в шорт-лист которой вошла моя повесть «Третья штанина». Но меня больше не интересовала судьба моих текстов, они были как брошенные в море дети. Я не пошел на это мероприятие, равнодушно смотрел, как малыши тонут, даже с некоторым садизмом. Мне нужно было другое. Только достичь дна. Я выпивал столько алкоголя, сколько позволяло тело, и ни каплей меньше. Проживал маленькую жизнь грязного животного, мне хотелось выключить разум.

Теперь я смотрел на Сжигателя, в глазах которого отражался мой собственный ужас.

– Я не могу больше пить, Кирилл, – сказал я. – Я не могу больше есть мясо.

Сжигатель кивнул. Он знал все мои мысли, и сейчас не стоило их проговаривать. Мы несколько секунд смотрели друг на друга, потом Сжигатель мотнул головой вбок, чтобы я смотрел в сторону. Тогда я уставился в окно поезда. За окном белел первый снег.