Евгений Алёхин - Рутина

– Да, поешь. Она постное приготовила.

Когда я уже был в коридоре, он спросил:

– А что у вас с Дашей? Так зовут твою девчонку?

– Да, Даша. Свадьба пятнадцатого апреля.

– Уже женитесь?

– Да.

Перед концертом мне стало плохо. Наверное, день слишком волнительный. Я лежал в гримерке под таблетками от давления. Может быть, дело в том, что еще не оклемался после жаркого ада, который устроила сегодняшняя проводница. Но вот удалось настроиться. Я заткнул уши аптечными берушами, и мы с Михаилом Енотовым вышли на сцену. Когда мне плохо и нужна тишина, я иногда так делаю – выступаю в берушах.

Пытался сконцентрироваться на песнях, а не на людях. Но стоило перестать бубнить свой куплет, как начинал вглядываться. Сколько их пришло: Алексей Доронгов – тулеевский зам и давний мой друг еще по филфаку, поэт Игорь Кузнецберг – кореш и собутыльник из этих же времен. Последний лирик России, как мы его называем. Он сейчас тоже стал большой шишкой – директором главного новостного ресурса в регионе. Моя родная сестра, шумная и привлекающая внимание тетенька, тамада по образованию, от нее всегда исходят мощнейшие эмоции; мой единокровный (то есть по отцу) брат Ваня; мой племянник Ромка – сын сестры. Моя бывшая девушка Лена, недавно вышедшая замуж и сейчас беременная, как мне по секрету сообщила Дарья, бывшая девушка Кости, которая тоже пришла. А также мой главный друг отрочества Миша со своей женой.

Когда мы закончим, я буду пить пиво у него в гостях, а пока надо выступать, но не потонуть в людях и воспоминаниях о них. Я вижу также среди публики одну мою бывшую любовницу Диану, которая сказала, что я похож на Коня БоДжека. А еще заметил девчонку, которая сегодня приехала из Новосибирска. Летом она чуть не отсосала у меня там, когда мы выступали с Костей. Охранник нас вышвырнул из мужского туалета…

Концерт прошел, и меня отпустило. Выпил еще пива, стало хорошо. Просто скопившийся напряг, я думал, что подыхаю. Я подписывал и продавал книги, обменивался репликами со слушателями.

Мой друг Миша, стоявший рядом, сказал:

– Интересно, что наши истории теперь в книге. Я стою рядом, а они не знают, что бывал с тобой вон там, – он указал на обложку моего сборника «Ни океанов, ни морей».

– По-моему, это значит, что ты заработал процент! Я плачу за пиво! – я потряс купюрами перед его лицом.

Какой-то парень, фотографируясь со мной, спросил:

– Что с «Русским лесом»? Когда ждать продолжения? – В каждом городе хотя бы один человек спрашивал это.

Я очень стеснялся.

– Не будет продолжения. Не получился из меня режиссер. Вот, лучше купите книгу Антона Секисова, который там играл. Мой сериал хорош только тем, что привлек внимание к этому великому писателю.

Ночью мы долго сидели у Миши. Но и потом, вернувшись в дом к отцу, когда Михаил Енотов давно спал, я все не мог уснуть, несмотря на снотворное. Сначала смонтировал видео, выгрузил его в «вк» и сделал отложенный пост. Потом подрочил в тесной ванной с призраками прошлого. Я позволял себе использовать лишь двух актрис: Эйприл О’Нил и Бриттни Уайт, так как обе они чем-то напоминали Дашу. Такие же стройные, миниатюрные, хотя одна из них вообще мулатка. Смотрел начало на ноутбуке, только чтобы запустить механизм, возбудиться. Потом шел в уборную, и кожа моей невесты становилась реальной. Даша тут же просвечивала через актрис, разрывала их тела и начинала господствовать над моим вожделением. Память работала, я чувствовал запах Даши, старался не дрочить, а заниматься любовью после тяжелого дня. Нужно быть предельно осторожным, чтобы не потерять ее. «Я вернулась. И что? Ты говоришь, что любишь меня, значит, мы должны помолвиться». Я засмеялся от такого дурацкого слова счастливым дебилом. «Помолвиться», – думал я, когда кончал в ванну, смывал сперму и чистил зубы. Посидел на бортике. Подумал о других своих визитах. Сейчас мне лучше всего, жизнь никогда не соединялась в столько радостей: ничего не болит, не висит никаких долгов и есть яркая лампочка – огонь страсти, к которому я лечу, чтобы сгореть и исчезнуть или просто стать нормальным.

Я лег рядом с Михаилом Енотовым на диван. Успокойся, прими смерть, замедлись. Как маленького, уговаривал себя уснуть каждый вечер. Тяжело, слишком много радости, как будто каждый день назавтра у меня одиннадцатый день рождения и мне отец подарит плеер.

Нужен отдых, нужен сон. Обнял подушку, как будто это Даша. Сказал себе мысленно, что я молодец, уже четыре города, а я держусь, ни на кого не смотрю. Ни одна баба не проникнет ко мне в штаны, а тем более в сердце. Было, кажется, четыре утра, когда я выключился и увидел ладонь Лёджика, который влепил мне пощечину.