Евгений Алёхин - Рутина

– Смотри, – говорит она. – У нас есть проблемы. Получился идеальный треугольник.

– А в чем проблема?

– Я за двадцать лет ни разу такого не видела.

– А чем плох треугольник?

– Не знаю, плох ли сам треугольник. Но тебе явно не хорошо. Думаю, у тебя некоторые проблемы с логикой.

– Ответил нелогично?

– Логично. Слишком логично, даже страшно. Тебе знакомо значение слова «компромисс»?

– Я писатель. Конечно, в моем лексиконе есть такое слово.

Она вздыхает, говорит, что обсудит мои результаты с лечащим врачом. Мне же сейчас предлагает идти на ужин.

Сквозь сон услышал голос Лёджика:

– Ха-ха, Жука, у тебя встал.

Лёджик дернул меня за плечо. Я не хотел отпускать сон, он был грустный, но там должен был состояться секс. Во сне я был взрослый и девчонка со странным именем или псевдонимом с первого взгляда решила мне отдаться.

– Что случилось?

– Че стоит-то? Снилось, что дрочишь?

– Взял бы да помог другу, – я мотнул вверх заключенным в джинсы стояком. Лёджик засмеялся и отпрянул.

Выходит, я уснул прямо на берегу реки, лежа на спине, накрыв глаза рукой. Теперь ко мне медленно возвращалась четкость зрения, вид на широкую реку и прибрежные деревья. Камни, сооружение водозабора, тоскливый вечер ранней осени.

– Смотри, Козырь че творит!

Наш приятель Козырь прыгал по ручью, впадающему в Томь, прямо в ботинках.

– Козырь! Там же канализация стекает! – крикнул я.

Он застыл. Посмотрел вниз и выбрался к нам. Я поправил опадающий член и поднялся на ноги. Спустился к воде, потрогал ее: уже холодная. Хотел искупаться, пройдя выше по течению, но дело рисковое, можно и простыть. Потрогал лицо. Нос у меня болел, вспух. Я аккуратно достал несколько кровавых козявок и отправил их вниз по реке. Плывите в город из нашего поселка. Сегодня я написал настоящий длинный рэп-текст, в котором унизил двух одноклассников. Они – мои идеологические враги, братья-близнецы, или «сестры Зайцевы», как мы их прозвали в честь поп-дуэта. Но не очень похожи, конечно, на сестер, хоть и фамилия такая же, – это очень высокие и жилистые любители тяжелого металла. После моего выступления на большой перемене один из них дал мне в лицо. Я упал, засмеялся, встал, решил, что не давать сдачи будет более эффектно. Ведь я и так победил. Ничего, физически как-нибудь потом расквитаюсь с дебилом. До этого я никогда не писал столько строк сразу, как же это было здорово! Все-таки я их задел по-настоящему. Один за другим, четкие, ясные, они пошли, мои рифмованные стихи. Надо запомнить этот день в сентябре девяносто восьмого. Сегодня родился я – настоящий. Через пару лет я буду выступать на фестивалях, а через пять уже, может быть, стану звездой андеграунда, как лучшие рэп-поэты, которых я недавно открыл: Грюндиг и Дельфин. Это, кажется, Дельфин сказал в интервью, что, только если пишешь, можешь назвать себе «рэпер».

Теперь я могу.

– Жук, иди сюда. Сейчас будем Козыря усыплять!

– Не надо, Лёджик! Он же безумец!

Я не понимаю, зачем Козырь позволяет это с собой делать. Но если его усыпить, он падал, умирал и рождался новым человеком. Опасным, как обезьяна-терминатор. Не понимал речь и не мог говорить, гонялся за людьми, дрался, крушил.

– Делать все равно нечего, – сказал Козырь.

Вот мы стоим в розовом свете заката. Я самый младший, мне тринадцать, а им уже по пятнадцать. Хитрый красавчик Лёджик, уже год как лишившийся девственности, вечный искатель приключений, выпивки, юбки, какой-нибудь криво лежащей вещи, чтобы ее украсть. Козырь – очкастый сухой колхозник, одновременно похожий на шахматиста или посетителя библиотек и на незаконнорожденного сына наркоманов. Он второгодник из параллели, из 8 «Б» класса.

Мне страшно. Глаза Лёджика блестят как-то нездорово, они выглядят еще безумнее, чем глаза его жертвы.

– Че, Жука, зассал?

Я пожал плечами.

– Ладно.

Мы отошли к зданию водозабора. Встали, чтобы с дороги нас не было видно. Лёджик приготовился давить на грудь, а я сел под ноги Козырю, готовый его поймать.

– Дыши! – скомандовал Лёджик.

Козырь наклонился, надавил себе на глазницы и стал глубоко дышать. Так прошло секунд тридцать, потом он резко разогнулся. Лёджик с каким-то ровным недвижимым лицом живого трупа стал давить Козырю на грудь и шею. Его ноги подкосились, Козырь упал на меня.

Я аккуратно, но с брезгливой поспешностью подхватил Козыря, уложил прямо на камни. Не хотелось его даже трогать.