Сара Пэйнтер - Язык чар [litres]

– Так, по-твоему, я мошенничаю ради денег? – Гвен побледнела, и даже губы сжались в тонкую линию. С преувеличенной осторожностью она поставила стакан на кофейный столик.

– Не знаю. Надеюсь, что нет, потому что иначе ты выглядишь просто легковерной простушкой и… – Кэм остановился. – Извини. Я не это имел в виду.

– Думаю, именно это. – Гвен подхватила куртку и шагнула к двери.

Кэм схватил ее за руку.

– Не уходи. Извини.

– Ничего. – Гвен отвернулась. – Я в порядке. Спасибо за угощение.

– Послушай, для меня это щекотливая тема. Мне не нравится, когда кто-то пользуется доверчивыми людьми, и ты не можешь не признать, что в этой области много шарлатанов.

– Я не из их числа, – сдержанно ответила Гвен. – И сейчас ухожу домой. Спасибо за вино. – Она сунула руки в рукава куртки.

– Позволь хотя бы отвезти…

– Нет. Мне нужно прогуляться. Остыть. И дом тоже пусть остынет. – Она открыла дверь.

– Мне правда очень жаль. – Кэм пересек комнату и подошел к двери. – Я тебе верю.

– Неужели? – удивилась Гвен.

– Я верю, что ты в это веришь. Да.

– Это не совсем то же самое, – вздохнула она.

– На большее я не способен, – с обреченным видом сказал Кэм.

Гвен понимала, каково ему сейчас.

– Пожалуйста, разреши мне отвезти тебя домой, – повторил он после паузы.

– Не надо обо мне беспокоиться. К тому же все вокруг только и говорят, какой чудесный город Пендлфорд.

– Ты говоришь об этом с какой-то горечью. Почему?

– Тебе не понять. – Ты здесь свой .

Кэм посмотрел на нее едва ли не с отчаянием.

– Зачем ты постоянно это делаешь?

– Что?

– Замыкаешься. Или отвечаешь одним словом. Уходишь от вопроса. Меняешь тему. Ты и раньше это делала. Я забыл, наверно, потому что идеализировал в тебе все. В тебе, в нас. Но это чертовски раздражает. Почему ты не можешь просто поговорить со мной?

Гвен поймала себя на том, что снова как будто встала на паузу. Умолкла.

– Ты же не хочешь слушать, каково мне сейчас. Трудно разговаривать, когда половину сказанного тобой воспринимают как бред сумасшедшего.

– А как же насчет всего остального? Настоящего?

– Но это и есть настоящее. Знаю, ты не веришь. Думаешь…

– Я думаю, ты пользуешься этой выдумкой, чтобы прятаться за ней. Как тогда, когда ты уехала. Ты не смогла со всем этим справиться, поэтому просто сбежала.

– Ты понятия не имеешь, о чем говоришь.

– Возможно. Именно это я и имею в виду.

– Помнишь вечеринку по случаю пятидесятилетия твоего отца?

Кэм нахмурился.

– При чем здесь та вечеринка?

– Ты сказал мне о ней, а я даже не знала, пойду ли туда и знает ли твой отец о моем существовании.

– Не понимаю…

– Перед этим мне позвонила твоя мать. Хотела убедиться, что я не приду. А еще сказала, что я тебе не пара.

Кэм улыбнулся.

– Похоже на нее. На самом деле она просто очень…

– Она сказала, что я тяну тебя назад, что, если ты не безразличен мне, я должна уйти.

Кэм уже не улыбался.

– Она сказала, что я помешаю твоей карьере и сломаю тебе жизнь.

– А ты взяла и уехала. – Лицо его затвердело, напомнив своим выражением захлопнувшуюся дверь.

– Мне было восемнадцать. А она умела напугать. – Гвен знала, что оправдание звучит неубедительно. В конце концов, восемнадцать лет не восемь.

– Но ты же ничего мне не сказала.

– Мои отношения с тобой и твоей семьей складывались не блестяще, – тщательно подбирая слова, сказала Гвен. – Я не хотела, чтобы стало хуже. И даже допускала, что она, может быть, права.

– О чем ты говоришь?

– Я не вписывалась в тот мир.

– Я тебя и не просил. – Кэм с видимым раздражением пригладил волосы.

– Нет.

Пауза растянулась в молчание. Гвен ждала, надеясь, что он скажет что-нибудь еще. Что он был неправ, что ему следовало официально представить ее своим родителям, показать, что он гордится ею. Что не стыдится встречаться с этой «сумасшедшей девчонкой Харпер».

Они еще раз посмотрели друг на друга, и Гвен вышла. Осторожно, чтобы не хлопнуть, закрыла дверь и даже успела дойти до тротуара, прежде чем по щекам потекли слезы.

Я так злюсь на нее. Как она может лгать людям? Говорить им то, что они хотят услышать, и требовать за это деньги? Это аморально. Не этому я ее учила. Она изменилась. Говорит, что выбора у нее нет, что это ради девочек, но в этом она преуспела не больше, чем я. Руби ждет ребенка. Пока об этом знают не все, но вскоре узнают. Если бы она пришла ко мне, я дала бы ей что-нибудь, чтобы позаботиться об этой ситуации. Теперь уже слишком поздно. Мне открылось, что я должна дать ей гвоздь, возможно, из-за железа. Что ничего нельзя сделать, пока я его не доставлю. Я оставила гвоздь на крылечке, потому что за порог меня не пускают.