Ребекка Серл - Популярна и влюблена

– Спасибо, – произносит он одними губами.

Кто-то задает еще один вопрос, и Райнер рассказывает, как мы влюбились друг в друга на площадке. Я откидываюсь в своем кресле – нацепив улыбку, как учила Тони.

Я чувствую его рядом со мной. Джордана. Но когда я смотрю на него, он не выглядит грустным или сердитым. Его глаза сияют, как направленные на нас лампы. И вдруг я понимаю почему. Я ошибалась. Во всем. Потому что я не понимала одну вещь – самую главную вещь, которая делает любовь достойной книг и фильмов: великая любовь не заключается в том, чтобы кем-то обладать. Любовь заключается в том, чтобы отпустить любимого. Любовь – это жертва. Это мамины билеты, засунутые на дно шкатулки. Это Ной и Август. Это моя сестра и Аннабель. Это Джордан и его мать, и правда, которую он хранит в тайне, чтобы защитить близких. И это та самая вещь, которую я не понимала. Которую никто тебе не скажет. Что если ты нашел любовь, это не значит, что ты можешь ее удержать. Любовь никогда не принадлежит тебе. Она принадлежит вселенной. Тому ветру, который гонит серферов по волнам, и тому течению, которое выносит тебя на берег. Ты не можешь уцепиться за нее, потому что она так огромна, что ее нельзя ухватить голыми руками. Больше чем я, или Райнер, или Джордан. Больше всего на свете.

И тут в зале озвучивают новость: студия решила дать зеленый свет следующим двум фильмам. Получены результаты предпремьерных просмотров, и зрителям понравились «Запертые». Студия в восторге от фильма, они хотят снять еще два с тем же актерским составом.

Райнер говорит, что мы, конечно, должны обсудить это со своими агентами, но нам всем хорошо работается вместе, и он не солжет, если скажет, что мы с удовольствием продолжим играть наши роли.

– Эти роли теперь – часть нас, – говорит он.

А что насчет вашей вражды с Джорданом Уайлдером?

– Я ошибался, – говорит Райнер, глядя прямо перед собой. – На самом деле Джордан все это время был мне хорошим и надежным другом. Для меня будет честью работать с ним.

После этого нас по отдельности провожают в наши машины. Тони сидит рядом со мной, болтая о том, как эти отношения с Райнером хороши для прессы, как умно с моей стороны было оставить это объявление до нашей первой официальной пресс-конференции. Почему же я не сказала ей! Я думаю о том, сколько конференций у нас впереди. Сколько раз он поцелует меня перед толпой людей, на глазах у Джордана. Сколько вопросов еще зададут о том, как мы влюбились друг в друга. Бесконечное множество, чуть больше, чем можно вынести.

А потом мы оказываемся там. На премьере. Мы трое приезжаем в одно и то же время, и когда мы ступаем на ковровую дорожку, толпа сходит с ума. Они кричат, скандируют. В руках плакаты, фотографии и постеры. И на всем этом наши лица. Наши имена.

Прежде чем мы встаем, чтобы позировать для первой фотографии, я чувствую, как мизинец Джордана переплетается с моим. Я цепляюсь за него, и мы стоим так какое-то мгновение, которое кажется невероятно долгим и в то же время печально коротким, словно рассвет – одновременно конец и начало. Затем я поворачиваюсь к толпе, к Райнеру, и позволяю увлечь себя в море света. Его рука на моей талии.

Я не оглядываюсь.

Огромное спасибо…

Фэррин Джейкобс, моему безумно талантливому и блестящему редактору. Я всегда буду невероятно счастлива (и более чем признательна), что вы выбрали меня. Спасибо за то, что меня стимулировали, за то, что вы гораздо умнее меня и за то, что никогда не говорили мне комплименты, которых я не заслуживаю. Я обещаю и дальше делать все возможное, чтобы заставить вас гордиться мною.

Моему энергичному агенту, Молли Глик, которая больше двух лет терпеливо слушала мою болтовню об одном и том же, когда единственное, что я могла спросить, было: «Еще не пора?» Спасибо, что решились на это. И спасибо, что были моим партнером каждый день, с каждой из книг.

Дэну Фара, моему менеджеру, чьи глаза зажглись в тот самый момент, когда я сказала ему, что все готово. Спасибо, что полюбили этот мир и боролись за него во всех его формах и воплощениях.

Лэйле Сэйлс, которая слушала радио Lilith Fair Pandora целый год, пока я писала, что не хочу больше ждать. Я рада, что ждать нам больше не нужно.

Моему замечательному британскому редактору, Рэйчел Петти, за ее невероятный энтузиазм и поразительное видение текста.

Пэм Гарфинкел за ее замечательные и глубокие заметки и Лиз Кэйзел за лучшую в мире обложку книги для подростков.