Ева Север - Трасса Ноль

– Как скажешь.

Сид довольно хмыкнул.

Уже через плечо, с лестничной площадки, он бросил на прощание:

– До завтра, бэби! Ложись, не жди меня.

Он летел по лестнице, прыгая через две ступеньки, и все еще улыбался.

«Предоставь это мне».

Ему нравилось, как это звучало. Если бы еще он не опаздывал так на смену. Если бы деньги от проданного мотоцикла не таяли так быстро.

«На Север хватит. А там разберемся!»

Сид тряхнул головой.

«А все же с Янкиным приездом дома стало гораздо уютнее…»

Дыхание сбилось, и Сиду пришлось перейти на широкий шаг. Впереди уже маячило шоссе.

Он не хотел смотреть на часы, да и какая разница? Он должен успеть. Сид не позволял себе даже думать о том, что будет, если он не успеет.

Выскочив на обочину, он едва глянул по сторонам, кинулся опрометью через дорогу. Вслед ему возмущенно загудел черный внедорожник.

– Расслабься, buddy! – Сид едва отмахнулся от водителя и напряженно уставился на поток машин, едущих в сторону города.

Эти три едут слишком плотно и быстро, зато за ними…

«Пропусти, выжди секунду… Еще немного… Давай, пора!»

Пружинистым рывком Сид бросил свое тело прямо на проезжую часть, в двадцати метрах от стремительно приближавшейся желтой грузовой «газели».

«Газель» пронзительно загудела, водитель резко ударил по тормозам. Сид вытянул руки вперед и вверх, перегораживая путь, и ринулся к машине.

Внутри сидел только один водитель – коренастый узбек средних лет в растянутой черной футболке. В первый момент он, казалось, опешил от наглости Сида, но быстро пришел в себя и решительно вылез из кабины.

До Сида донеслась брань на чужом языке. Он упрямо мотнул головой и преодолел последние метры, не сбавляя шага.

– Ты что тваришь? А?! Ба-а-алной! А ну, с дароги!

Густой южный акцент водителя подсказал Сиду, как вести себя дальше.

– Брат, прости! Подкинь в город, очень надо! – Сид умоляюще схватил узбека за плечо. – У меня мама в больницу попала! Сейчас, только что!

Водитель помедлил, хмуро изучая лицо Сида. Было очевидно, что он взвешивает его слова.

«Ну же, поверь мне!»

– Очень срочно, брат! – Сид умоляюще наморщил лоб, приплясывая от нетерпения.

– Са-адис, – наконец кивнул узбек.

«Газель» тронулась.

Спустя пару минут водитель заговорил:

– Мать – это святое. Как не помочь? А что случилось-то?

– Сердце прихватило, – мрачно обронил Сид.

– А-а-а… Пожилая совсем, да?

Сид быстро прикинул в уме. В этом году его матери исполнится пятьдесят пять, и в последний раз он видел ее девятнадцать лет назад. Он сокрушенно кивнул:

– Восьмой десяток пошел.

Водитель сочувственно цыкнул.

«И не стыдно тебе, приятель?»

Прислушавшись к себе, Сид понял: не стыдно. Ни перед водителем, ни тем более перед матерью – она его бросила, не он ее!

«Отчаянные времена – отчаянные меры».

А положение и правда было отчаянным. Сид не хотел думать о том, что будет, если он опоздает. Его квартира, наполненная чужими людьми в форме, отделение полиции, участковый и все, что последует затем… Нет, он не выдержит этого снова.

«Сука, как она может так со мной поступать?!»

Июньская ночь два года назад, то время, когда прозрачные рассветные сумерки тают, светлеют на глазах. Свет заливает комнату, и постепенно все очертания становятся до безжалостного будничными и трезвыми, только по углам еще остается уютный сумрак легкомысленной белой ночи.

Простыни на постели сбились, подушки раскиданы как попало. В углу на полу работает проигрыватель, но пластинка давно закончилась, из динамиков льется негромкое шипение. Всю ночь комнату освещали свечи. Теперь почти все они потухли, только на столе еще мерцает одна, толстая, винно-красная. Когда потухнет и она, закончится эта ночь.

Сид берет свечу в ладони, подносит огонек к лицу, вдыхает. Расплавленный воск пахнет гранатом.

Ночь, сгоревшая как одна сигарета. И все же этой ночью они делали невозможное, они были почти что боги.

– Иди сюда, – хрипловатый голос Лизы звучит полусонно, в нем маняще переплетаются приказ и нежность.

Она лежит на постели голая, с закрытыми глазами. Ее маленькая грудь с напряженными сосками почти неподвижна – можно подумать, что она не дышит. Только пальцы плавно скользят по животу, рисуют на нем замысловатые узоры.

Сид смеется.

– Не спать, бэби. У меня для тебя кое-что есть.

Он склоняется над столом. На осколке зеркала еще осталось то, что может продлить их ночь, а значит, спать не нужно вовсе.