Йоханнес Зиммель - Мечтай о невозможном

— Вы сказали, что у него боли и температура.

— Да, именно. И это хороший знак.

— Хороший знак?

— Естественно! Чем сильнее боли, чем выше температура, тем яснее доказательство того, что процесс исцеления уже начался.

— Фрау Зигрист, вы уже много дней находитесь в бегах вместе с вашим маленьким сыном…

Она поспешно прервала его:

— Да, потому что меня лишили родительских прав! Потому что нас разыскивает полиция! Потому что эти преступники…

— Фрау Зигрист! Фрау Зигрист!

— Это страшная женщина, Бака, страшная! — закричал Горан.

— Это просто невозможно понять, — сказала Мира. — Это совершенно невозможно понять…

— Поэтому Габи и рассказывает ее историю и историю этого Робина, да, — сказал Людмилла. — Она выбирает только такие истории, которые затронут чувства каждого человека. Именно поэтому она имеет такой успех.

«Умница Людмилла», — подумал Фабер.

— Потому что эти преступники… — снова начала Эллен Зигрист, и ее снова оборвал мужской голос:

— Мы должны придерживаться только фактов! А факт заключается в том, что главный врач Штайнер из детского отделения больницы в Клостернойбурге все с вами подробно обсудил уже после того, как вы вернулись из Детского госпиталя Святой Марии. Это действительно так?

— Да…

— Почему он так подробно все обсудил с вами?

— Он хотел непременно добиться того, чтобы я вместе с Робином вернулась к венским врачам… Я категорически отказалась.

— Почему?

— Потому что фрау доктор Монтевиво сказала, что эти из Вены убьют моего сына.

— Что они его убьют? Фрау доктор Монтевиво употребила слово «убьют»?

— Убьют, да, убьют! Своей химией!

— Может, она права? — с сомнением проговорил Горан. — Но доктор Белл, и фрау доктор Ромер, и господин профессор Альдерманн, и все остальные, они же не убивают никаких детей!

— Своей химией? — послышался снова мужской голос.

— Да! Да! Да! Тамошние медики убивают своих пациентов при помощи химии, таблеток и облучения! С помощью химиотерапии они делают естественный процесс исцеления рака невозможным, сказала фрау доктор Монтевиво.

— И вы верите ей?

— Ну конечно, я верю ей!

— Прелесть, что за случаи выискивает Габи, — сказала Людмилла. — Вот, к примеру, этот, когда столько людей верит в силу народной медицины! Потому что народная медицина так часто помогает и спасает тех больных, от которых отказались врачи.

— Это правда, Бака?

— Это нередко случается, — сказала Мира. — Народное целительство делает много хорошего. Но то, чем занимается эта фрау Монтевиво, абсолютно безответственно. Ты только посмотри на этого бедного мальчика! Матери ни в коем случае не следовало забирать его из госпиталя! «Психические травмы»! Мальчик не мог заболеть раком только из-за того, что должен был пожить у своей тетки!

— А если все же это правда? — Горан перевел взгляд с Миры на Фабера. — Людмилла сказала, что так много людей были исцелены средствами народной медицины!

— Горан, дай нам посмотреть передачу! — сказал Фабер. — Ты был очень болен. За то, что ты настолько поправился, ты должен быть благодарен врачам из госпиталя Марии, не забывай об этом!

— Я вовсе не забываю об этом, просто я сейчас совершенно растерян. А Робина мне ужасно жаль.

Между тем диалог на экране телевизора продолжал развиваться.

— …Вернемся к фактам, фрау Зигрист, — потребовал мужской голос. — Главврач Штайнер разговаривал с вами еще один раз. Это так?

— Да, это так.

— Он подтвердил еще раз то, что сказали венские врачи, что опухоль Казаи на начальной стадии всегда поддается лечению и что в его случае лечение надо начинать как можно быстрее, так как опухоль стремительно увеличивается в размерах. Он предупреждал вас об этом?

— Да.

— И все же вы отказались вернуться в Вену.

— Именно так.

— И только после второго бесплодного разговора главврач Штайнер заявил на вас в управление по делам молодежи Клостернойбурга. Я верно излагаю?

— Да, верно.

— Вслед за этим окружной судья Герберт Каничек от имени Австрийской Республики лишил вас родительских прав над вашим сыном Робином, родившемся десятого мая тысяча девятьсот восемьдесят девятого года решением суда от 28 июля 1994 под номером L518/86/19 и передал его в отдел по делам молодежи при окружном управлении.

— Да, именно поэтому мы скрываемся. Мы просто вынуждены скрываться.

— Вы знакомы с решением суда?

— Естественно!

— Но вы покинули свой дом в Вайдлинге задолго до двадцать восьмого июля!