Сара Эверетт - Если бы всё было иначе

– Эээ…

Я вздрагиваю, когда рука Люка ложится мне на плечо.

– Я немного почитал. Джесси спала.

– Ага.

Я бросаю на него благодарный взгляд, и он мне подмигивает. Я знаю, что он играет на камеру, но у меня в животе все равно начинают порхать бабочки.

Следующие несколько минут мы выбираем место, чтобы разбить палатки. Это происходит так: Брэтт указывает пальцем на участок земли и говорит нам, что он «ровно то, что надо».

Естественно, Уиллоу продолжает нас снимать, чтобы ее подписчики увидели подробный репортаж с места событий.

– У нас есть две палатки, и мы собираемся поставить их рядом друг с другом, – говорит она. – Пожелайте нам удачи – мы понятия не имеем, как это делается.

Кажется, ее слова задевают Брэтта, потому что он говорит обиженным тоном:

– Не обобщай. Мы с папой раньше все время ездили на природу.

– Ну а палатку ты когда-нибудь ставил? – интересуется Уиллоу.

– Естественно, – отвечает Брэтт не очень уверенным тоном.

– Сам?

– Вроде бы, – отзывается он.

Уиллоу поворачивает камеру на себя и бросает в объектив скептический взгляд.

– Ну ладно, Брэтт.

Практика показывает, что недоверие Уиллоу вполне оправданно. Брэтт не имеет ни малейшего понятия, что надо делать. У нас уходит три часа, чтобы справиться с этой задачей. И, на удивление, в конце концов нас спасает не кто другой, как Люк.

– Люк, расскажи нам, – Уиллоу подносит бутылку ко рту, делая вид, что говорит в микрофон и берет у Люка интервью, – где ты так круто научился ставить палатки?

Люк смеется, чувствуя себя перед камерой совершенно раскованно. Я поражаюсь, как легко ему удается заигрывать с аудиторией Уиллоу – точно так же, как когда-то удивилась, увидев, с какой уверенностью он ведет уроки. Вероятно, он просто хороший актер.

Эта мысль ранит меня, словно удар ножом, потому что она прекрасно объясняет, почему последние несколько недель у Люка так хорошо получается делать вид, что он мой парень. Дело вовсе не в том, что какая-то его часть все еще меня любит… он всего лишь отлично умеет притворяться.

– Наверное, это от папы… когда я был ребенком, мы пару раз ходили в походы. Видимо, я перенял у него больше, чем мне казалось.

Он говорит это веселым тоном, как будто все еще играя свою роль, но в последнюю секунду ловит мой взгляд. Я сижу на бревне неподалеку, чувствуя, как солнце опаляет мне шею и плечи, и смотрю на него в ответ. Только тот, кто знает, как Люк относится к отцу, может понять, насколько сильно Люк не хочет ничего у него перенимать.

И мне кажется, будто, встретившись со мной взглядом, он пытается что-то мне сказать. Словно признает, что не может скрыть от меня всю правду. Словно признает, что ему и не хочется этого делать.

Я отвожу глаза. Совершенно не исключено, что я придаю этому взгляду слишком большое значение.

– Итак, палатки собраны, – сообщает Уиллоу камере. – Теперь пришло время исследовать лес. Где-то неподалеку должна быть речка.

Брэтт влезает в кадр и заявляет:

– Я хочу искупаться!

Уиллоу качает головой, будто он сумасшедший.

– Безопасно ли купаться в открытых водоемах? Напишите ваше мнение в комментариях.

– Надеюсь, мы выживем, чтобы их прочитать, – вставляет Брэтт и смеется над собственной шуткой.

– Кстати, – начинает Уиллоу, снова оборачиваясь к Люку, – вот кто может снова оказаться нам полезен. Люк, помимо всего прочего, разбирается в естествознании! Люк, безопасно ли купаться в открытых водоемах?

Камера Уиллоу следует за Люком, который подходит к тому месту, где я сижу, и неожиданно подтягивает меня к себе, поднимая на ноги.

– Это зависит от многих факторов, – говорит он, переплетая свои пальцы с моими. Я помню, что он делает все это напоказ, но мое сердце все равно начинает предательски колотиться.

– У меня ладони потные, – говорю я, освобождая руки, чтобы протереть их о шорты.

Конечно, это просто повод. На самом деле я хочу взять себя под контроль, напомнить своим пальцам, что они состоят не из одних только нервных окончаний, созданных для того, чтобы реагировать на прикосновения одного-единственного парня. А еще я втайне надеюсь, что в Люке проснется брезгливость и он полностью откажется от идеи держаться за руки.

Но он удивляет меня еще раз, тут же снова взяв мою руку в свою.

Мои эмоции вступают друг с другом в войну.

Я знаю, что он чувствует себя уверенно, играя свою роль в нашем маленьком спектакле, но ему необязательно проявлять чрезмерную нежность. Мы запросто могли бы притвориться парой, которая не любит выражать чувства на публике. Или он специально пытается напомнить о том, что давал мне раньше и что я уже никогда больше не смогу получить? Но может ли быть такое, что он… не делает вид? Что его охватили настоящие чувства и ему по-прежнему нравится сжимать мою руку – так же как и мне его?