Сара Эверетт - Если бы всё было иначе

На кухне стоял дрожжевой запах пекущегося хлеба. Из-за лечения Мэл тошнило почти от любых мучных продуктов, но выпечка оставалась ее любимым делом, которым она занималась всегда: когда переживала, радовалось или грустила. Поэтому, хотя она почти ничего не ела, она проводила на кухне каждый день, если только Большое Зло окончательно ее не выматывало.

В тот день она сидела за столом и что-то перемешивала в миске. Бо́льшую часть ее головы прикрывала бандана. Мэл никогда не была худенькой, поэтому в моем горле образовался ком, когда я увидела, насколько резко стали выпирать ее ключицы.

– Джесси, девочка моя, ты только пришла? – спросила она, протягивая мне руку, чтобы обняться со мной. Я на минуту прижалась к ней, а потом отстранилась.

Ее бровь тут же взлетела вверх, и я догадалась, что она поняла язык моего тела и почувствовала мое настроение. Так что я выпалила свою новость, пока она не успела ни о чем спросить, а я – передумать.

– У нас с Люком кое-что произошло.

Никакой реакции не последовало; я даже засомневалась, расслышала ли Мэл мои слова. Она просто протянула мне деревянную ложку, чтобы я попробовала тесто.

Я так и сделала.

Наконец Мэл вздохнула:

– Он поэтому приехал домой на выходные?

Я кивнула. Меня ужаснуло, хотя и не удивило, то, как быстро она нас раскусила.

– Позови Люка, – попросила Мэл. – Он в своей комнате.

Пару минут спустя мы втроем уже сидели в гостиной. Мы с Люком устроились на разных концах длинного дивана, а Мэл – на маленьком.

– Ну что, обсудим основные правила? – спросила Мэл, раздув щеки и шумно выдохнув.

Я украдкой бросила взгляд на Люка и обнаружила, что он смотрит на меня с таким же непониманием.

– Тебе запрещается закрывать дверь в свою комнату, когда вы вдвоем. Да и вообще закрывать дверь в любую комнату, – сказала она. И продолжила, словно говоря сама с собой: – Хотелось бы надеяться, что этого окажется достаточно, но, вопреки распространенному мнению, когда-то давно мне было семнадцать – и восемнадцать тоже, – поэтому я произнесу эту истину вслух: самое главное, чтобы вы двое помнили о безопасности.

Люк застонал, а я уронила лицо в ладони.

Мэл упорно продолжила.

– Я серьезно… У вас, конечно, будут возникать определенные желания и все в таком духе…

– Господи, мама, – простонал Люк. – Мы же всего-навсего поцеловались! – Он обернулся ко мне. – Что ты ей сказала?

Я беспомощно пожала плечами.

– Послушайте, раз есть возможность, что это произойдет, лучше вам, черт возьми, уметь об этом разговаривать. Все остальные варианты – просто бегство от реальности, а мы с вами так поступать не будем.

– Мэл… – взмолилась я.

– Я говорю все это только потому, что люблю вас обоих. Я знаю, вы оба очень умные, но это одна из тех вещей, которые мать может сделать только раз в жизни – и то, если повезет, – голос Мэл внезапно задрожал. – Так что я не собираюсь упускать возможность вас смутить и искалечить вам психику на всю оставшуюся жизнь.

Смеясь, она промокнула уголки глаз.

Люк встал и обнял ее. Я подошла с другой стороны и сделала то же самое.

Мы простояли так некоторое время, поддерживая ее, словно две колонны. Или, возможно, это она поддерживала нас; было трудно определить. Наконец она выскользнула из наших объятий.

– Ладно, может, я и зануда, но быть третьим колесом я точно не собираюсь.

– Ты никогда не будешь третьим колесом, – заверила я Мэл, и она рассмеялась, а потом встала и зашагала в сторону кухни, снова оставив нас с Люком сидеть на одном диване. Только теперь расстояние между нами было гораздо меньше.

Внезапно осознав реальность происходящего, я почувствовала, как меня накрывает волна смущения, и принялась снимать невидимую ниточку со своего платья, только бы не глядеть Люку в лицо. Когда я все же подняла глаза, он смотрел на меня как-то странно, словно пытался не засмеяться.

– Ну что, все прошло… хорошо? Вроде бы? – спросил он.

– Могло быть хуже, – согласилась я. – Она могла снова начать рассказывать про бананы, как тогда, когда нам с Ро было по двенадцать.

– И не напоминай, – поморщился Люк. – Я услышал все это первым.

До меня вдруг дошло, что мы сидим на диване и болтаем о сексуальном просвещении. Ну, или о том, каким оно должно быть с точки зрения Мэл.

– Хочешь посмотреть телевизор? – предложил Люк.

– Давай.

Он сходил за пультом, а потом снова сел рядом со мной. У меня дыхание перехватывало от неловкости, и я начала паниковать. Может, возникшая между нами связь не была такой уж неразрывной, как мне казалось, когда нас разделяли шесть часов езды на машине. Может, мы поспешили, рассказав обо всем Мэл. Может…