Ульяна Гринь - Любовь подскажет (СИ)

Вова ничего не сказал, только повертел пальцем у виска, и потянул Настю в коридор.

Вовины родители оказались совсем не такими, как она их себе представляла. Не старая ещё женщина с гладким полным лицом, с весёлыми тёмными глазами, никаких вышедших из моды бабьих юбок и кофт на пуговичках. Она была в джинсах и обтягивающей кожаной куртке до бедра и при этом нисколько не стеснялась своего, явно лишнего, веса. Вовин отец был худой и сутулый, из-за высокого роста, с пышными усами «а ля Будённый» и уже знакомыми серыми, чуть раскосыми глазами, которые, видимо, проявлялись в каждом поколении. Он тоже носил джинсы, и куртка была простяцкая, типа модных недавно пиджаков. Он протянул Вове руку, внимательно оглядел Настю и сказал:

— Ну здрасьте, — и практически без перехода бросил сыну: — Слушай, посмотрим потом свечи, заводится через раз, скотина, а Иркин муж уж такой безрукий!

— Посмотрим, бать, знакомьтесь, это Настя, — угорая со смеху, ответил Вова.

Его мама быстро взяла ситуацию в руки — ей хватило одного взгляда, чтобы заметить Настино состояние, — шагнула к ней, обнимая, и звучно чмокнула в щёку:

— Ну вот и познакомились, здрасьте! Ой, что ж ты бледненькая такая? А мы вам смородинового сока привезли, сама давила, из своей смородины, без никакой химии, всё на говне, как раз и тебе румянца прибавит и маленькому полезно!

Настя смутилась до слёз, и Вовина мама, быстро потрепав её по плечу, сунула в руки две торбы:

— Давай-ка показывай, где у тебя кухня-то, там вкусняшки деткам, и чайку заварим крепкого, как батька любит, а то он непьющий, чё он на нас смотреть будет с сухим горлом…

Настя беспомощно взглянула на Вову, но тот махнул ей рукой, мол, ваши женские дела, и она позволила увлечь себя на кухню. Там свекровь, не переставая говорить, начала выкладывать из пакетов бесконечные баночки, пакетики и свёртки:

— Ну, значит, ты Настя, а я Катерина, без «Е», как в «Москва слезам не верит», ну а ты меня зови, как хочешь, — Катерина, Катя, мама или всё вместе! — она засмеялась своей шутке. — Только в печь не ставь, как говорится! А где детки? В садике? Где мой внучонок? Сколько твоей младшенькой? Нам-то Вовка говорил, но память уже не та, всё забываем… Да ты сядь, ничего, что я у тебя распоряжаюсь? Просто вижу, что ты застеснялась…

Настя кивнула, успокаиваясь. Катерина протянула ей бутылку, закрытую пробкой:

— Вот вам настойка домашняя, делаю для детей, батька-то наш закодировался.

— Спасибо, — наконец, выдавила Настя. — А дети скоро из садика… А малая в зале, в манеже, её Лена зовут, скоро девять месяцев.

— Ой, самый лучший возраст! Они такие смешные, ходить пытаются и всё такое…

— Нет, она только встает и сразу плюхается на попу, — рассмеялась Настя. — Лентяйка, как её отец, он вроде вообще в 15 месяцев начал ходить.

Она осеклась, думая, что Катерина сейчас спросит про бывшего мужа и всё такое, но та только кивнула:

— Да-да, они такие! Вовка-то быстро пошёл, я прям не успевала за ним, он сразу бегать начал, а вот Ира, сестра его, она рано заговорила и поздно пошла…

— Мама, ну вы не будете Насте про всё мое детство рассказывать?! — Вова заглянул в кухню. — Там батька ногами сучит, есть просит!

— Ну пошли, пошли, — покладисто согласилась Катерина. — Чего-нибудь надо захватить?

— Да всё на столе, мама, три часа кошек отгоняем, — укоризненно ответил Вова. — Насть, ты чуть-чуть шампанского? Мама, вы водку? Идите уже, я чай заварю и к вам!

Вовин отец сидел за столом с Ленкой на коленях, и малая сосредоточенно обследовала желтоватые усы новообретённого дедушки. Увидев маму, она вскинула руки и восторженно закричала:

— Маааааааа!!! Матиииииии!

Это значило «смотри» и было любимым Ленкиным словом, его постоянно говорил Вова. Увидев его, она продублировала:

— Паааааааа!!! Матиииииии!

— Классные усы у деда, а? — гордо ответил ей Вова, подмигивая отцу. Тот подбоченился:

— А то!

— Всё, садимся! — скомандовал Вова. — Насть, ты сюда, мама, вы туда, потом там и Виталька с Тёмкой сядут… Осторожно, открываю шампуньское!

Он умело хлопнул пробкой, никуда не выстрелив и ни во что не попав, и налил три бокала, отцу минералки, и поднял свой бокал:

— Предлагаю первый тост — за знакомство!

Настя с улыбкой чокнулась с ним, с его родителями и глотнула пузыристого искристого вина.

— За знакомство с нашей будущей невесткой, — подмигнула ей Катерина, а отец добавил:

— Да уже почти невесткой.

В общем, обстановка сложилась мирная и спокойная. Катерина болтала с Настей о детях, Николай — Вовин отец — обсудил с сыном проблему свечей и умолк, посвятив всё своё внимание Елене Прекрасной. Настя посмотрела на часы — уже скоро идти за малыми в садик, и тут Катерина спросила: