Ульяна Гринь - Любовь подскажет (СИ)

Тёмка смирился с очередным исчезновением Вовы довольно легко, и Настя подозревала, что ребенок железно верит обещанию, полученному месяц назад. Она потихоньку покупала ему машинку время от времени, подбрасывая её в почтовый ящик и радуясь «подарку от дяди Вовы». Знала, что поступает неправильно и жестоко, но поделать с собой ничего не могла. Не дай бог, Тёмка опять замолчит!

Она всё меньше думала о Вове. Иногда он прокрадывался в мысли, как вор, и Настя представляла в мельчайших подробностях, как откроет дверь, как обнимет его, вдыхая неповторимый запах одеколона, как накормит сытным и вкусным ужином, сварит кофе, а Вова будет возиться на полу с Ленкой и котятами, и Тёмка придет за советом, как лучше сложить кубики Лего, чтобы получился настоящий гараж… И опять Насте будет плевать, с кем он живет, только бы снова увидеть нежность в серых глазах и ощутить тепло его рук на своей спине.

Но она старалась отгонять такие мысли. Вова не вернётся, у него все хорошо, и слава богу. Это главное. А она выживет! Вон, Костя-сантехник постоянно к ней оглобли подкатывает! Ну, пьёт, конечно, не без этого, а так он очень даже ничего, зарабатывает прилично, рукастый и животных любит. Значит, и детей полюбит. Но… Он не Вова. Поэтому она продолжала сдержанно флиртовать с ним, принимая знаки внимания, но никаких особенных надежд не давала.

Открыв дверь подсобки, Настя поставила лопату на место и, прислонившись к косяку, вдохнула чистый свежий воздух, пахнущий весной. Голубое небо в белёсых разводах облаков вызвало у неё радостную улыбку. Скоро потеплеет, запоют птички по утрам, провожая её на участок, скоро подёрнутся зеленью голые чёрные ветки. Скоро больше не будет снега! Будут ручейки, весело пробивающие дорогу через прозрачные залежи умирающих сугробов, будет грязь, которую придется сгонять метлой в кучки, будет март и громкие кошачьи свадьбы за мусорками… Да всё будет!

Настя присела на корточки, закурив сигарету. Ещё есть минут пятнадцать пока Ленка не проснулась, можно просто поглазеть на облака.

Соседки явно не видели её, да что с них, слепеньких КГБшниц, взять. Иначе бы, наверное, постеснялись так громко обсуждать её жизнь…

— Да беременная она! Точно месяца три есть! Петровна всё слышала через вентиляцию — рыгала девка в туалете!

— Да откуда ж ребёночку-то взяться? Неужто непорочное зачатие? Мужа то уж год как нету!

— Ой, Захаровна, ну ты наивная… А хахель на что? Не видела, что ль? Ну, на серой машине все приезжал!

— А, этот! К ней, что ль? Господи, такой видный — и к такой свистушке… Ведь ни рожи ни кожи, светится вся, небось, на что-то подсела… Они ж вообще не едят, наркоманы-то…

— Да Петровна говорит, вроде адекватная она…

— Петровна дальше сваво носа ничего не видит, у ней все адекватные, даже Танька из тридцать пятой квартиры!

— Захаровна, да ты подумай, ведь двое детей уже, куда ей третий? Да еще без мужа…

— А хахель-то что?

— Дак нету его! Последний раз месяца полтора как был…

— Госсссподи, о чем девки думают? Родить-то мало, воспитать надо! А то растят выводки, ни одеть ни накормить, ну чисто цыгане!

Настя закрыла глаза. На душе стало так гадко, словно её облили содержимым туалета. Ну как так можно? Ведь живёт, никого не трогает, работает, не пьёт. И на тебе, пошли сплетни по двору!

Она нахмурилась и встала, нарочито громко скрипнув дверью подсобки. Обе партизанки дворовых лавочек вмиг замолчали, а Настя заперла дверь и пошла в их сторону, словно ей было просто по пути. Надела приветливую улыбку на лицо:

— Доброе утро, Клавдия Захаровна, Надежда Прокофьевна!

— Настенька, здравствуй, как дела? Как детки? Всё работаешь? А отпуск когда? — расчирикались соседки получше весенних птичек, довольные, что она их не слышала.

— Нормально дела, спасибо, детки здоровы, а отпуск брать не хочу, куда мне уже до декретного! — весело ответила Настя. — А с близнецами и вообще раньше дадут, так что через… — Настя быстренько подсчитала в уме даты своей «беременности», — два месяца придется вам к новому дворнику привыкать!

— Как так, Настенька? — синхронно изумились бабули. — А твой…

Они нежно замялись, не зная, какое определение подобрать, и Настя услужливо помогла им:

— Мой муж? Вот из Германии вернётся и будем переезжать! Как раз первый взнос на дом сделаем, и можно будет сворачивать вещички!

Соседки переглянулись, меняясь в лице, и Настя беззаботно добавила:

— Да я и сейчас могла бы уволиться, он мне столько денег шлёт, что тратить не успеваю, но как-то уже привыкла к работе. Насижусь ещё дома!