Никола Хотель - Это всегда была ты

А может все-таки умрет. Ашер издает такие же странные звуки, как и я. Не могу поверить, что я теряю рассудок от одного вида его полуобнаженного тела. Боже мой, это же просто кости, мышцы, кровь и немного жировой ткани. Слишком мало жировой ткани, думаю я, прикусывая нижнюю губу.

– Ладно. – он хрипло втягивает воздух. – Я просто заткнусь. – Ашер посмеивается, а когда его дыхание становится спокойнее, он искоса бросает на меня любопытный взгляд. – Ты действительно хочешь уехать в субботу?

– Во всяком случае, как можно скорее. Тебе не следует бояться, что я стану действовать тебе на нервы в течение нескольких недель, хорошо? Я не знаю, что твой отец хочет обсудить так срочно, но я гарантированно не задержусь дольше, чем потребуется, чтобы посмотреть сезон «Девственницы Джейн». Так что можешь расслабиться.

Он хмурится, словно обдумывая это про себя.

– Какой сезон? – спрашивает он. – Это который шестой?

Больше всего мне хочется врезать ему между ребер, но его шрам удерживает меня от этого. Ну хорошо, шрам Ашера, мое больное запястье, а также тот факт, что его торс голый.

– Шестого нет. Пятый – заключительный сезон.

– Ладно. Я уже подумал, что ты хочешь дождаться возобновления съемок.

Ашер начинает ухмыляться. И это тот момент, когда я выбрасываю свои запреты за борт и все же прописываю кулаком ему между ребер.

Минут двадцать я простояла в душе, и тепло действительно хорошо подействовало на мое ноющее бедро. Так хорошо, что теперь оно почти не болит. Я влезла в свои джинсы и надела свою любимую темно-синюю футболку. Обувь на плоской подошве была бы кстати, но мне пришлось снова надеть ботильоны, потому что мои кеды сушатся на солнце. Мокрые волосы я быстро собираю в пучок с помощью резинки для волос.

Ашер пьет кофе и сосредоточенно читает что-то на ноутбуке, когда я вхожу на кухню. Он не поднимает взгляда, поэтому я тоже его игнорирую. На полке буфета я нахожу пакетик с лекарством, содержимое которого нужно залить кипятком – что я и делаю в надежде, что оно поможет моему исцарапанному горлу. В честь моего возвращения Хиллари испекла целую стопку блинов, которые аппетитно смотрят на меня со стола вместе с несколькими сортами сиропа. Рядом расположилась большая тарелка с нарезанными фруктами. Мне обидно, что она так потрудилась, ведь у меня совсем нет аппетита. Молча я сажусь к Ашеру за кухонную стойку и давлюсь кислым варевом. Несколько бесцельно я вытаскиваю телефон из кармана джинсов, но отвлекаюсь на Ашера, когда тот расстегивает футляр и достает очки.

О боже, теперь он так похож на своего отца. Правда, без бороды и без седых висков, но зато с типичной для того белой рубашкой, выпуклым лбом и янтарными глазами, напоминающими жидкую карамель. Монитор отбрасывает свет на его лицо. Больше всего мне хотелось бы тайно сфотографировать его и отправить фото Обри, чтобы признать изображение Малгарата в отношении Ашера недостоверным.

Перед тем как принять душ, я написала ей, и она, наконец, объявилась. Мы смогли переброситься лишь парой слов, потому что ей нужно было в университет, но ужин с мамой и ее новым бойфрендом, похоже, стал катастрофой средней тяжести. Она весь вечер так или иначе допрашивала Денвера – так звали парня – о том, как он относится к карьере ее матери и есть ли у него амбиции закрепиться в киноиндустрии. Ее мать не была в восторге от таких расспросов, и настроение у нее соответственно было скверное. Денвер, судя по всему, владеет несколькими магазинами, которые специализируются на интерьере и декоре, и, как сообщается, не имеет ничего общего с селебрити. Самым дном вечера стала шутка Обри о том, что он может оборудовать красное ковровое покрытие для следующего мероприятия ее матери, и это было еще до десерта.

Последнее сообщение от Обри пришло десять минут назад.

Обри: Моя мама ненавидит меня. Плюс Денвер ненавидит меня. Профессор Строут тоже ненавидит меня – он обвинил меня в неподобающем поведении. Ох, если бы я просто осталась в общежитии. Сегодня я снова зарубила себе на носу, что многие проблемы могут быть предотвращены только бездействием! :(

Бедная Обри. Я хотела бы сейчас быть с ней в Нью-Йорке, тогда мы могли бы лежать вместе на диване, в качестве утешения поедая огромную миску шоколадного печенья и пересматривая «Век Адалин» в восемнадцатый раз. Я посылаю ей фотографию двух боксеров, как они жуют свои лакомства перед домом, и добавляю в качестве подписи: