Никола Хотель - Это всегда была ты

Ричард качает головой, а затем поднимает обе руки, чтобы пальцами помассировать виски. Он издает приглушенный стон, словно у него вдруг закружилась голова.

– Ты права, – он тихо бормочет извинения, прежде чем отвернуться от меня. – Наверное, это было действительно что-то кратковременное.

И на этом он оставляет меня стоять в коридоре одну.

Я лежу на кровати и долго смотрю в темноту, не понимая, что же там произошло.

Хорошо, что ты здесь, Кэтрин.

У меня бегут мурашки по коже. Возможно, это из-за прохладного воздуха, который врывается сюда и колышет шторы, несмотря на их тяжесть. Но я не уверена.

Кэтрин. Так звали мою маму. Ричард просто оговорился, но все его поведение после случившегося кажется мне странным. Он утратил свою строгость, свою непреклонность, а этого я никак не ожидала. То, как он говорил со мной – так чарующе, так ласково он вел себя только по отношению к моей маме. Я все еще чувствую его прикосновение к моей голове.

Мои мысли никак не могут успокоиться, хотя до сих пор я думала, что могу заснуть стоя. Я ворочаюсь в постели в течение нескольких часов. В какой-то момент – уже после полуночи – я снова встаю и в темноте сажусь за стол к Хедвигу. Обри все еще не ответила мне, и я волнуюсь. Либо все в порядке, либо все прошло так паршиво, что она отключила телефон. Потому что, хоть Обри и моя лучшая подруга и всегда прислушивается ко мне, ей, напротив, трудно говорить о себе и своих чувствах, особенно если это действительно важно.

Айви: Надеюсь, ты в порядке.

Я посылаю ей храпящий эмодзи и «Спи сладко» с поцелуем, затем освещаю мобильным телефоном поверхность письменного стола передо мной. Мне нужно как-то отвлечься, и ничто не подходит для этого лучше, чем привычное ощущение бумаги под пальцами и равномерное движение кисти вверх и вниз по буквам.

Я люблю рисовать картинки из слов, визуализировать целые предложения, используя разные шрифты и размеры. Вот я рисую тонкие линии, а затем вновь широкие полосы. Я беру свою кисть и неловко держу светящийся телефон над бумагой, прежде чем записать фразу, которая приходит на ум первой при мыслях об этом дне.

Кистью я размазываю немного краски вокруг слов и еще некоторое время бессмысленно вожу кистью на следующей странице. Захлопнув ежедневник, я поглаживаю Хедвига по обложке. После этого я наконец-то смогу уснуть.

Я просыпаюсь с первыми лучами солнца. Я забыла закрыть окно и проснулась вся в мурашках. Несмотря на то что матрас очень мягкий и я чувствовала себя в полной безопасности благодаря запирающейся двери комнаты, мое тело болит так, словно ночью его переехал грузовик. Каждая мышца ноет, а в горле першит, но всему виной скорее всего кондиционер в самолете.

Я улыбаюсь, наполовину мрачно, наполовину отстраненно, когда мой взгляд падает на Хедвига, и я думаю о леттеринге, который нарисовала еще ночью. Я попытаюсь разглядеть подарок и в этом проклятом дне на острове. Но сначала мне нужен свежий воздух. К сожалению, я не думала о том, чтобы упаковать свою обувь для бега. Но кружок по острову я все же осилю и в своих потрепанных кедах.

Я натягиваю пару удобных шорт и футболку без рукавов. На улице, конечно, еще свежо, но я достаточно быстро потею во время бега. Чтобы никто в доме не обратил на меня внимания, я иду на кухню, распахиваю там дверь террасы в сад и тихонько проскальзываю наружу. На траве блестит роса, и как только я ступаю на лужайку за домом, моя обувь тут же намокает. Черт, об этом я не подумала. Я шевелю пальцами ног, стараясь игнорировать неприятное ощущение. Но теперь по моим рукам снова бегут мурашки.

Делаю глубокий вдох. Запах моря и соленый запах водорослей мгновенно пробуждают во мне тысячи воспоминаний. Воспоминания о парусном спорте, о поездках на озеро Уиннипесоки, о кемпинге под открытым небом, о хлебе, жаренном на открытом огне, о свежей клюкве и, к сожалению, об Ашере, который бросает мне в спальный мешок горсть божьих коровок. Ладно, мне нравятся божьи коровки, и он действительно мог бы придумать что-нибудь похуже, но это же не значит, что мне хотелось делить с ними постель.

Сегодня утром между деревьями все еще нависает легкий туман, и я бегу в сторону дороги, где слева появляется бледно-розовая беседка. Отсюда видно материк, и в непосредственной близости от реки Пискатаква виднеется множество небольших островов. Вода переливается зеленью водорослей, отражая первые лучи солнца, блеснувшие мне в лицо.