Дженни Хан - Меж двух огней

Я знаю, что она это не со зла. Эш из тех, кто любит оказываться между двух огней.

– Мы не поссорились. Просто Ренни ведет себя со мной как последняя стерва безо всякой на то причины.

– Я знаю, что она по тебе скучает, – говорит Эш.

– Она сама тебе об этом сказала? – В груди у меня затеплилась надежда.

– Прямо не говорила. Я просто это вижу.

Я делаю глоток содовой.

– Они с Ривом теперь вместе?

– Практически, – отвечает Эшлин. – У нее к нему типа любовь до гроба. А благодаря несчастному случаю и он понял, кем она была для него все эти годы.

– Счастлива за нее, – говорю я совершенно искренне. Если Ренни с Ривом теперь пара, может, она выбросит из головы то, что произошло на осеннем балу, и все будет, как раньше. И, если не кривить душой, то они друг друга стоят.

В понедельник после обеда мы с группой делаем лабораторную по химии. Большую часть работы выполняют двое парней, а мы с еще одной девочкой записываем результаты в тетрадь. Это меня более чем устраивает: я никогда не была сильна в естественных науках. Мы стоим вокруг лабораторного стола и ждем, когда закипит приготовленная смесь, и вдруг я слышу за спиной разговор двух девочек из младших классов.

Одна из них хнычет:

– Как бы я была счастлива послать к черту этот ежегодник! Все, что от нас требуется, – это сделать коллажи из фотографий новеньких. Я на такое не подписывалась!

И тут мне пришла в голову мысль: ежегодник – одно из тех дел, о которых мне говорила Кэт! Мне нужно заняться чем-то новым, чтобы почувствовать себя счастливой. Я провела в школе много хороших дней, даже встречала Рива, и это не выбило меня из колеи. Меня больше не беспокоили мои, скажем так, прошлые проблемы.

А еще мне очень нравится делать коллажи.

В детстве постоянно этим занималась. Я не выбросила ни один журнал, не вырезав из него все красивые картинки. Часами складывала их, как кусочки пазла, потом приклеивала на доску для постеров и вешала в своей комнате. Когда переехали с Джар Айленда на материк, мы не взяли их с собой. Я тогда была не в состоянии что-то паковать. Этим занимались мама с папой. Интересно, они их выкинули или доски до сих пор валяются где-то в гараже?

Я рисую в тетради круги.

– Да знаю я! – говорит вторая девочка с таким раздражением, что чуть не задувает пламя горелки. – Но хочешь или не хочешь, а нужно его повесить, чтобы не потерять шанс стать на будущий год выпускающим редактором. Сама понимаешь, это вопрос политики.

Комитет по изданию ежегодников. Значит, я стану членом этого комитета.

После урока собираю учебники и отправляюсь в администрацию, чтобы узнать, где и когда проводятся собрания этого комитета. Вдруг на доске объявлений в коридоре вижу листок бумаги. На нем изображена фотокамера и написано: « Ежегодник – это круто! Собрания каждый понедельник в библиотеке!».

Сегодня как раз понедельник. Вот это повезло, какое совпадение! А еще можно будет написать об участии в комитете во вступительном эссе на будущий год. Лилия и Кэт в последнее время только и говорят, что о поступлении, и это заставило меня задуматься о собственном будущем. Честно говоря, и мой выпуск не за горами. Половина предпоследнего учебного года уже прошла.

Пора задуматься, куда я хочу поступить, после выпуска. Мама рассказывала, что она всю жизнь мечтала заниматься архивами: маленькой девочкой она нашла на чердаке кучу старых семейных документов Зейнов, составила каталог и разложила по специальным папкам, переложив каждый листок вощеной бумагой. И это в семь лет.

Следуя этой логике, мое призвание – ветеринария. Мне всегда хотелось быть доктором для животных. Однажды в Монтессори нас вывезли на экскурсию в зоопарк, и мне удалось подсмотреть, как ветеринар дает антибиотик больному детенышу пингвина. Это было забавно. После этого лечила свои мягкие игрушки, давала им микстуры и перевязывала лапы бинтом из домашней аптечки.

Я не могла решить, нужно ли предупредить тетю Бэтт, что я задержусь, и пришла к выводу, что не нужно. Не ее дело, где я и когда вернусь. Все равно она будет приставать ко мне с этими же вопросами, как только вернусь домой.

Прямо посередине школьного двора вдруг кто-то чуть не сбивает меня с ног.

Рив.

В последний момент успеваю сделать шаг в сторону. Слава богу, он меня не заметил. По правде говоря, он вообще не замечает людей, когда выбрасывает свое тело вперед костылями, как катапультой. Рив слишком занят, ругаясь с кем-то по телефону, напряженно наморщив лоб. Руки его заняты, и он прижимает телефон к щеке плечом.