Антон Секисов - Реконструкция

— Как насчёт истории о похоронах?

Абрамов, не переменив выражения лица и только ещё глубже задумавшись на одну секунду, вдруг стал говорить, не подбирая слов, как актер, хладнокровно дождавшийся нового дубля.

— Хоронили опять бабку. У неё деменция уже давно началась — выходила голой на улицу, на детскую площадку усаживалась. Стены обмазывала говном. И ещё все ручки дверей, которые видела. И коляску детскую даже один раз. Весь дом от неё с ума сходил, но службы её не забирали. Когда померла, лежала потом десять дней. В жару. И знаешь, как поняли, что она померла? Нарисую тебе это в красках. Женщина лет тридцати, молодая и положительная, мать двоих ангелочков, встает рано утром и идёт на кухню готовить овсяночку с фруктами. Она заправляет кофемашину, включает радио «Джаз» — допустим, она любит неторопливую музыку по утрам, чтобы день начинался плавно, — и вдруг замечает, что под потолком вьются мошки. Вокруг какого-то непонятного пятна.

— Почему у тебя одни старухи кругом? Нет истории не про старуху?

— Не про старуху? Тогда про Михалыча. Михалыч — бизнесмен бывший. Отсидел за убийство десять лет. Год назад откинулся, у меня под Калугой работал. Говорит, подставили. Участковый. Его бизнес-партнёра порешил. Но это ладно. Устроился копщиком, а поскольку парень смышлёный, бабки быстро скопил. Купил компьютер, стал узнавать, что это за изобретение такое — всемирная компьютерная сеть Интернет. А через неделю ко мне приходит. Спрашивает: «Иваныч, у тебя ж остались связи, ну, там, среди людей, которые умеют искать информацию?» Да, именно так и сказал. Я сначала не понял. Говорю, чё там случилось? А он: «Есть такая игра онлайновая, называется Ферма». Короче, его там в комментариях кто-то назвал петухом. И он решил этого парня, ну, или бабу, найти. Я ему говорю, ну ты с ума сошёл, дядя? Это какой-то школьник написал, он про петухов только в курятнике знает. Нет, говорит, я это так не могу оставить. И начал искать... И начал искать... И начал искать...

Абрамов как будто сломался.

— А дальше что случилось?

— Что?

Абрамов уже забыл, о чём говорил. Он заворожённо смотрел, задрав голову, в огромные окна дворца спорта «Фрезер», где не горело ни единого огонька. Окна были неестественно пустыми, как будто света в них не было не только сейчас, но не могло быть в принципе.

Я не чувствовал ничего, кроме бодрости. Хотелось махать руками и прыгать от переизбытка сил. Кажется, я дошёл до края привычных возможностей, и дальше либо в голове вышибет пробки, и пустое тело сложится, как подвесная полка, сорвавшаяся с крючка, — или случится прорыв в сверхчеловечность.

Мы обошли здание и с торца заметили неприметную дверцу, выкрашенную в один цвет со стеной. Над ней висела табличка с надписью «Медсанчасть». Я попробовал дверь — не поддалась, а пальцы запачкались в свежей краске. Я вытер о стену руку.

Нехорошее начало, нужно было стереть эти улики. Я огляделся в поисках тряпки, но Абрамов дёрнул ручку несколько раз, толкнул посильнее, и она со стоном и скрипом открылась. Сделав несколько робких шагов в темноте, я включил фонарь в телефоне.

Стал виден чистый кафельный пол — вокруг ни одного предмета. Впереди деревянная дверь. Закрыто. Я включил свет. Кушетка и стол, и стеклянный пустой шкафчик. Со шкафчика свесили тряпичные ноги крокодил Гена и Чебурашка.

В столе — бумаги и ручки разных цветов и маленький круглый презерватив с иероглифами. И ещё — картонка от блокнота, в котором были вырваны все листы. Он был похож на мой, но нельзя было сказать наверно.

В угол ящика стола забился маленький жёлтый ключик — он подошёл к двери. За ней был узкий и длинный холл, хорошо освещённый с улицы.

Огромные окна создавали иллюзию, что в любой момент можно оказаться вне здания, если что-то пойдет не так. Я продвигался медленно, пытаясь понять, где был тот шкаф с ящиком, но Абрамов уже сориентировался, он решительно взял меня за рукав куртки и потащил вперёд, он шёл всё быстрее, и, поспевая за ним, семеня ногами, я чувствовал себя щенком с душой старого пса. Я узнал комнату раздевалки, где стащил накидку. На секунду показалось, что кто-то сверху следит за нами, и я задрал голову. Но наверху никого не было, только потолок, который, впрочем, едва угадывался. Интересно, что будет, если ящика не окажется. Но почему-то я твёрдо знал, что он там. То, что я видел его не в реальности, а в полубреду, только придавало уверенности.

Золотые кубки слабо сверкнули издалека. Вот и шкаф. Абрамов помог пристроить стремянку.