Владимир Видеманн - Запрещенный Союз – 2 - Последнее десятилетие глазами мистической богемы

Рауль принадлежал к столичной интеллигенции, вобравшей в себя кровь испанских колонизаторов, но позже восставшей против короны на стороне зарождающейся кубинской нации. Его отец был мастером масонской ложи имени Хосе Марти. При этом масонство продолжало легально существовать на Кубе и после революции. Как поведал Рауль, некогда местные масоны помогли Фиделю прийти к власти. Именно по этой причине тот решил не закрывать ложи, и таким образом «вольные каменщики» продолжали работать даже в условиях идеологической монополии ЦК. Дети мастеров стали учиться на парторгов, подобно тому как дети мулл в советской Средней Азии шли в комсорги. Сохраняя лояльность тайной иерархии, они декодировали программу социалистического строительства в соответствии с нуждами исходных традиционалистских систем.

Рауль рассказывал, что кубинцы, желавшие сбежать на Запад, могли воспользоваться мадридским аэропортом, где делал техническую посадку самолет Гавана — Москва. Нужно было незаметно остаться в туалете в зоне для транзитных пассажиров, а после отлета группы заявить о себе полиции. Правда, та могла не пропустить через границу и отправить соискателя свободы следующим же рейсом в Москву или Гавану. Но, как правило, испанцы кубинцев принимали. Мы с Ириной крайне удивлялись, почему же Рауль до сих пор не свалил. Тем более со связями его семьи! Впрочем, возможно, он разделял мнение Цезаря: «Лучше быть первым в деревне, чем вторым в Риме».

Помимо иностранцев мы, разумеется, продолжали общаться и с соотечественниками. Я заходил в гости к московскому Саше, жившему рядом с Курским вокзалом. Тот, как выяснилось, в реальной жизни занимался пчеловодством, имея пасеку где-то на юге, в Краснодарском крае. В столицу он приезжал лишь на зиму, а по весне вновь отправлялся на юг. Мировоззрение этого сорокалетнего человека — достаточно крепкого, хоть и аскетичного, с горящими глазами тайного фанатика — представляло собой странную смесь гурджиевщины и черносотенства. Было не совсем понятно, каким образом при таких данных он смог уловить интеллигентного Виталия Михейкина в сети своей магической суггестии. Видимо, недаром Рам назвал его Черным Сашей.

Среди знакомых этого Саши имелась очень странная пара «йогов», как они сами себя называли. Это был, по сути, рабочий тандем, состоящий из высокого и здорового молодого человека с немного лошадиным лицом и бледной девушки, тоже высокой, но чрезвычайно худой, с полупрозрачными зелеными глазами. Девушка выступала в роли медиума, тогда как молодой человек представлялся посредником между ней и внешней средой, вместе с тем отвечая, насколько я понял, за психическую безопасность партнера, держа того в собственном защитном поле, словно в специализированном иммунном растворе. Мне несколько раз приходилось наблюдать их сеансы. А однажды я сам выступил в качестве объекта манипуляции, или, как говорили «йоги», экстрасенсорного диагностирования. Все это выглядело следующим образом. Клиент садился на стул, рядом присаживалась Бледная дама с закрытыми глазами. Ее ментор кратко объяснял: сейчас дама впадет в медиумическое состояние и будет сканировать энергетическую структуру организма с помощью третьего глаза. Дальше воспроизводилась сцена из рентгенологического кабинета.

— Как там с почками? — спрашивал молодой человек.

— Нормально, патологий нет, — отвечала девушка с закрытыми глазами.

— Что с желудком?

— Есть небольшое пятно, подозрение на язву.

Ну и дальше в подобном духе. Не могу сказать, действительно ли Бледная дама «видела» или просто фантазировала… Впрочем, как считал Рам, наша фантазия тесно связана с интуицией и подчас именно через фантазию мы проникаемся интуитивным знанием реальности.

Еще одним человеком, с которым меня познакомил Володя Степанов, был Саша Бокучава — университетский литературовед, сильно интересовавшийся всем потусторонним. По некоторому стечению обстоятельств наше общение с ним проходило в основном в стенах одной московской клиники, где Саша отлеживал из-за каких-то сбоев в нервной системе. Особенностью заведения было негласное экспериментирование отдельными врачами с йогическими методиками психосоматической реабилитации. В клинике даже отвели специальный зал для групповых занятий, причем одну из стен украшала двухметровая керамическая штука, изображающая семь чакр-лотосов, нанизанных на сушумну (центральный спинной канал в йогической физиологии). Только тысячелепестковый лотос-сахасрара почему-то находился не на вершине сушумны, а у самого ее основания, на уровне пола. Саша причину такой инверсии объяснил тем, что здесь изображена система кундалини в положении стойки на голове (ширшасаны).