Мона Авад - Зайка

Передо мной стоит олень. Всего в нескольких футах, на заснеженной лужайке. Он смотрит прямо на меня, сквозь меня, его глаза похожи на жидкий дым. Я разглядываю его статное тело, гладко сияющее в лунном свете, его рогатую тень, лежащую на полотне снега. Его покрытые снегом рога могли бы мигом отправить меня в забвение. Он так прекрасен. Так прекрасен, что на миг я забываю, кто я и зачем я здесь. И не чувствую ничего, кроме того, как гулко бьется сердце у меня в груди. Похоже, он вышел из леса, лежащего позади ее дома. Но его присутствие здесь, сейчас, такого истового, настоящего и дикого, превращает в сказку и весь этот живописный дворик, и мой абсурдный визит сюда, и самих заек, ждущих меня за дверью.

И в этот миг он смотрит мне прямо в глаза.

– Здравствуй, Саманта. Поделись со мной всем, – раздается у меня за спиной.

Я оборачиваюсь. Входная дверь открыта. На пороге стоит Орфей-тире-Французский Сварщик, Играющий на Гитаре – один из неудачных Черновиков, который они пытались слепить задолго до меня. Он очень подавлен. Может, потому что, как и все их создания, не понимает, что он такое. На деле – не более чем плод их капризного воображения. Темно-синий костюм не может скрыть все недостатки и деформации не до конца продуманного тела. Под черными перчатками прячутся руки, похожие на маленькие лапки. Странно, что он не мертв, не заперт в подвале или не описывает бесцельные круги где-нибудь в поле, спотыкаясь на каждом шагу, ведь такова обычно их судьба. Самых послушных и красивых они оставляют в живых, и те прислуживают им, пока не надоедят. Этот похож на уродливого Монтгомери Клифта [53] Клифт , Эдвард Монтгомери (1920–1966) – американский актер, один из первых голливудских секс-символов – приверженцев системы К. С. Станиславского (вместе с Марлоном Брандо и Джеймсом Дином). Четырехкратный номинант на премию «Оскар». .

– Саманта, – говорит он. – Дочь Вульфа. Я убить ради тебя готов.

– Да. Я знаю.

Помни главное, помни главное.

– Заходи же, Саманта. Заходи.

Я оглядываюсь, но олень уже исчез.

Я следую за Французским Сварщиком в гостиную. Они все уже там, сидят тесным кружком, в компании золотистых ретриверов. Говорили обо мне, это очевидно. Щеки у них налитые и розовые и лоснятся так, словно они только что ели сахар ложками, но я-то знаю, что это за лоск. Так блестят глаза только у той девушки, которая только что славненько перемыла косточки другой. В комнате стоит густой запах их травяных духов и разнообразных эко-френдли-кондиционеров для волос. Маленькие бокальчики на столе перед каждой наполнены чем-то фиолетовым и шипучим. На дне бокалов лежит нечто, похожее на глазные яблоки. Личи [54] Личи – плод личи китайского, плодового дерево семейства сапиндовых, известного также как «китайская слива». .

Сердце начинает колотиться. Помни главное. Помни.

– Саманта, мы очень рады, что ты пришла.

– Мы только что говорили, – они переглядываются. – И хотим кое-что тебе сказать.

Вся моя решимость неожиданно улетучивается. Да, мне тоже! И мне есть, что сказать! Не так ли?

– И что же?

Они снова переглядываются.

Они хотят сказать, что мне пора их оставить. Что они собираются исключить меня из своей группы. Вызвать из подвала всех своих Любимых и прочих и велеть им проводить меня до дубовой входной двери. Они будут смотреть на меня своими мутными глазами и говорить перекошенными ртами: «Уходи». Самый тупой будет молча указывать на дверь. И мне не останется ничего другого, кроме как выйти на улицу, в мороз, в холодный мир без Авы. Вернуться в комнатушку с тонкими стенами, зажатую между жирдяем-извращугой и желтолицей девицей. Взглянуть на стол, который я избегала все это время.

– О чем вы хотите поговорить? – спрашиваю я.

– Присядь.

– Ты очень высокая, – говорит Жуткая Кукла. – Нам всем будет поспокойнее, если ты просто сядешь.

И они указывают на свободный низенький пуфик.

Я сажусь. Смотрю им в глаза. Чувствую себя прямо как в ту бесконечно далекую ночь, когда они попросили меня принести кролика. Попахивает ультиматумом. Я чую, что они сейчас выскажут мне ультиматум. Ты не подходишь нам. Ты…

– Ну? Кто хочет ей сказать? – улыбается мне Герцогиня.

– Ты скажи, Зайка.

– Нет, ты.

– Может, мы все скажем?

Когда они говорят таким тоном, кажется, что они приготовили мне какой-то приятный сюрприз.

– Да, мы должны сказать все вместе.

– Давайте на счет?