Мона Авад - Зайка

– Прости, – говорю я. – Мне очень жаль.

Сначала она подумала, что я ее избегаю, потому что злюсь – хотя и не понимала, что она такого могла натворить. Но время шло, и она начала волноваться. Даже хотела написать заявление, что я пропала. В полицию она идти боялась, потому что в прошлом у них не сложились отношения. Но все равно собиралась. Плевать, пусть бы и арестовали. Она боялась, что я попалась в лапы Случайных Палачей, банды местных бродячих маньяков. До тех пор она никогда по-настоящему не верила в то, что они существуют. Думала, это просто городская легенда, страшилка одной из студенческих общин. Но когда исчезла я, она забеспокоилась. Вдруг они и правда существуют, вдруг они уже отрезали мне голову и спрятали в какой-нибудь шкафчик, и теперь она медленно разлагается там, распространяя вонь по роскошному мраморному коридору. Однажды здесь такое уже случилось. Правда.

– Но потом я увидела тебя, – говорит она. – Наконец-то.

На лужайке. Грелась на солнышке в окружении этих тупых куриц. Живая и здоровая. С головой на плечах. И все со мной было в порядке. Или нет? Мы сидели кружочком, я и тупые курицы. Страдали какой-то фигней, вроде групповых обнимашек, или еще чего. И лицо у меня было такое…

– Какое? – спрашиваю я, хотя и не уверена, что хочу знать.

Она отводит взгляд. Как будто ей стыдно за меня. Нечто напоминающее стыд приливает жаром и к моим щекам.

– Я с трудом тебя узнала. Ты казалась… короче, что ли. И одета была… – ее взгляд брезгливо касается веселых котят на моем платье. – Неважно, – отмахивается она.

Она говорит, что махала мне, звала меня. Но я не обернулась, хотя она и уверена, что прекрасно ее слышала. А потом она крикнула: «Зайка!» – просто ради прикола; и я обернулась. Точнее, мы все. Одновременно.

– И ты посмотрела прямо на меня. Прямо на меня, а потом просто отвернулась.

Я этого не помню. Пытаюсь ей это объяснить.

– Я правда не помню этого. Честно. Я тебя не видела. Должно быть, не видела.

Но она просто смотрит на меня.

– Прости, что я тебя напугала. Правда, прости. Я чувствую себя ужасно. Просто отвратительно.

Мои слова опадают на стол между нами, точно гнилые, опавшие листья. Я слышу в них запах гниения, чувствую, какие они хрупкие. Правда в том, что я ничего не чувствую. Я смотрю на нее, и мне кажется, что она сидит в конце очень длинного коридора или на краю глубокого-глубокого колодца. Смотрит на меня оттуда, с большой высоты, и качает головой: Ну какого черта? Зачем? Зачем ты туда свалилась, Саманта? Беда с башкой?

Я могу ответить ей лишь одно – не знаю . Это просто… случилось само по себе.

– Мне кажется, я вляпалась, – слышу я свой голос.

– «Вляпалась»? Во что?

Я вспоминаю тот вечер в доме у заек, вспоминаю Беовульфа VII. Мы сидели на французском окне в сумерках и пили лучшую медовуху Зайки. Я пила медовуху. Беовульф потягивал яблочный коктейль из пластикового стаканчика (видишь ли, Зайка, от крепкого алкоголя они начинают плакать) . Он без конца осыпал меня комплиментами. Брал меня за руку своей рукой в черной кожаной перчатке и говорил, что я – ярчайшая звезда на его небосводе. Знаешь ли ты это? Саманта?

Да, я знала.

И если понадобится, он готов будет охотиться, чтобы прокормить нас.

Знаешь ли ты это, Саманта?

Да. Это я тоже знала.

Поделись же со мной всем, Саманта, прямо всем. Я слушаю тебя. Я хочу услышать, увидеть, прикоснуться и познать тебя во всех смыслах, которые ты сочтешь уважительными.

Серьезно?

О да, Саманта.

Ты хочешь знать, о чем я думаю?

Да, Саманта.

Я была пьяна. Мне было скучно. Беовульф был похож на Дональда Гловера [49] Гловер , Дональд Маккинли (род. 1983) – американский актер, сценарист, продюсер, режиссер, комик и музыкант. – Примеч. ред. с голубыми бездонными дырками на месте глаз. Я смотрела на его широкие, самую малость кривые плечи под синим костюмом от Brooks Brothers [50] Brooks Brothers – одна из старейших марок мужской одежды в США. .

Я думаю, что нам нужно сбежать отсюда к чертовой матери , прошептала я. Наглотаться дури и трахаться до одури, как кролики на опушке. В этот момент его лицо сморщилось, и он захныкал.

Зайка, хватит уже говорить им об этом , сказала мне Зайка со своего диванчика. Она сидела рядом с другим мальчиком, который тупо водил по ее волосам гладкой стороной расчески.

Да, ты же знаешь, их это огорчает , подхватила другая Зайка. Ее парень лежал на ее коленях, свернувшись как кот. Она бросала ему в рот лепестки ириса, он пытался ловить их, но лишь бессмысленно шлепал губами.