Мона Авад - Зайка

Да. Конечно, я помню. Доверие.

Я сглатываю. И разжимаю пальцы. Доверие – это все. Раз я доверилась, бояться нечего. Я не упаду, я полечу. Воспарю в кислотно-голубом небе, среди детских облачков и радуги. Все выше, выше и выше, в розовую дымку, напоенную смехом и светом.

Пока я парю, они внизу готовятся к какой-то вечеринке. Элеанор что-то делает с игрушкой невесты. Виктория склоняется над телевизором. Кира натачивает топор маленьким черным камешком, пристально глядя на Кэролайн, которая в этот момент сидит на полу и ласково воркует над красной бархатной коробочкой.

– Иногда я не понимаю, почему мы все время делаем это у меня, – шепотом ворчит Кира, обращаясь к топору.

– Но, Зайка, – говорит Кэролайн, обнимая руками коробочку. – Неужели нам опять придется вернуться к этому? Во-первых, твоя тетя работает в пожарной охране, и она дала тебе все оборудование, во-вторых, только у тебя в доме есть чердак. Кроме того, здесь есть энергетика, которой в моем доме просто нет. Потому что твой дом старый.

– Хотела бы я, чтобы и в моем была такая сила, – говорит Элеанор, поглаживая Киру по плечу.

Ее белый кружевной рукав похож на крыло цапли. Она оглядывает голубую комнату с такой восхищенной улыбкой, словно не может налюбоваться тем, какая она красивая.

– Ты положила костюм в коридор, Зайка? – спрашивает Элеанор.

Ее голос отдается у меня в голове странным эхо. Коридоре-оре-оре. Зайка-пуля-пуля.

– Нет, – отзывается Кира и качает головой – медленно, но мне кажется, будто она делает это тысячу раз. – А ведь должна была.

– Когда в прошлый раз он пришел голым, Кэролайн перепугалась до чертиков, помнишь?

Кто пришел голым?

– Я испугалась не потому, что он был голым, а потому что был мокрым, – говорит Кэролайн. – Вся эта грязь и слизь.

– Слизь – это сексуально, – молвит Виктория из своего роскошного, обитого парчой шезлонга. – Как по мне – лучше бы ее было еще больше.

Кэролайн протягивает руку и нежно убирает с ее лба мягкие каштановые волосы.

– Зайка, ты бываешь такой противной.

Элеанор кладет окутанную кружевом ладонь на плечо Кэролайн, и та прижимается к ней щекой, прикрыв глаза так блаженно, словно рука Элеанор – это Занаду [36] Занаду – волшебная райская страна в Западной Азии. По легенде там находится дворец Кубла-хана из одноименной поэмы Сэмюэля Кольриджа (1772–1834). .

– Люблю тебя, – говорит она.

– А я тебя , – отвечает Элеанор.

Я наблюдаю, как они обнимаются – как будто целую вечность. Кира тоже наблюдает за ними, но несколько растерянно.

– Просто обидно, что меня никто не предупредил, что я буду заниматься именно этим.

– Это не так уж и сложно, Зайка, – говорит Кэролайн, не поднимая головы от плеча Элеанор. – Нужно просто положить в коридор одежду.

– Да не в этом дело. Делаем мы все у меня дома, я же покупаю костюмы. Не понимаю, почему именно я должна все это делать, – и когда никто не отвечает, добавляет: – Кроме того, может, в этот раз он и сам придет в костюме. Мы оттачиваем мастерство.

Мастерство? Какое мастерство?

– А мне нравится , когда они приходят голыми, – снова доносится голос Виктории из шезлонга.

Теперь мне кажется, что он парит над землей.

– Кто «они»? – слышу я свой собственный голос, но мне никто не отвечает.

– Так что там с фильмом? Или музыкой? – спрашивает Кэролайн.

Виктория вскидывает пульт, как пистолет. Телевизор в углу оживает и начинается какой-то черно-белый фильм. Мужчина и женщина, взявшись за руки, улыбаются и гуляют вокруг фонтана. Она снова нажимает на кнопку, и динамики, которых я не вижу, наполняют комнату песней La Vie en Rose.

Они собираются вокруг коробки, стоящей рядом с книгой и невестой, лежащей в луже крови. Кэролайн сдергивает с коробки красную бархатную ткань, и я вижу кролика – он подергивает носом и мило прядает ушками. Маленькая девочка у меня внутри говорит: «О-о-о».

Это же кролик-лапушка, видишь?! О-о-о!

– О-о-о, он ТАКОЙ МИЛЕНЬКИЙ! – говорит Кира. – Вы только посмотрите на этот маленький розовый носик!

– Нет! – восклицает Кэролайн. – Помни, нельзя говорить о том, что они миленькие!

Такое чувство, что Кира вот-вот заплачет, но вместо этого она сжимает губы и кивает. Я тоже киваю.

– Но он довольно миленький, – признает Кэролайн.

Да.

– Такой миленький.

Такой.

– Только взгляните на эти ушки.

– И на глазки. Ему как будто не терпится! Будто он знает, что его ждет.