Наталия Полянская - Кот, который приносит счастье [litres]

– Это был не шантаж! – громко возразил Вениамин. – Я просто попросил поделиться!

– Так попросил, что Тарас счел тебя досадной помехой и сбросил в бассейн, – кивнул Егор. – Ладно, с тебя взятки гладки, ты хотя бы ничего фатального не натворил. Но вот Тарас… Это покушение на убийство.

– Да выплыл бы он, – презрительно сказал Дубровский. – Дерьмо не тонет. Там же бассейна этого – кот наплакал… Проклятый кот! – Он с ненавистью посмотрел на Виконта. – Все из-за тебя…

– Он-то тут при чем? – поинтересовалась Маша.

– А откуда я знал, что тетя Ира реально ему деньги не завещала? С нее бы сталось!

– Только вот один вопрос, Тарас, – произнес Егор. – Один, но очень важный. Кому бы ни завещала деньги тетя Ира, это неважно. Я не знаю, что в завещании, тетя мне не говорила. Но я знаю ее и полагаю, что там никто не обижен… был. Дело-то в другом. Тетя Ира прекрасно себя чувствует, собирается прожить еще много лет, а тебе деньги нужны были прямо сейчас. Что ты собирался сделать? Убить ее?

Тяжелое слово упало, будто чугунная чушка.

Маше даже показалось, что по комнате прошел гул. Повисла пауза, все смотрели на Тараса. Он же перевел взгляд с Егора на Алену, приподнявшую брови, потом покосился на Геннадия Ивановича и усмехнулся:

– Ты ничего не докажешь. Это все болтовня и поклеп.

– Мне это не нужно доказывать, – объяснил Егор. – Мне достаточно понимать. И сейчас я вижу, что был прав. Мы все видим.

– Ты все равно не сможешь меня ни в чем обвинить, – сказал Тарас и поднялся. – Что я там думал и хотел, неважно. Я ничего не сделал, а что Венька в бассейне искупался – считай, это была неудачная шутка, как твоя насчет кота.

– Кстати, о коте. Ты его в сарае запер?

– Ну, я, – кивнул Тарас. – Думал в лес оттащить и там припрятать, а потом найти и от тети денег получить за находку. Она б расщедрилась, я хоть часть долгов покрыл бы. А про убийство, – тут он снова криво усмехнулся, – ты, Егор, зря загнул. Не было никаких намерений.

– Конечно, – спокойно согласился Макаров.

Они помолчали, глядя друг на друга.

И вдруг Тарас непринужденно двинулся к двери.

– И куда ты собрался? – возмущенно прошипел Вениамин.

Дубровский обернулся:

– А что, тут кто-то имеет намерение меня задержать? На каком основании? Если бы вы могли, то вызвали бы полицию, но вы даже воровку-Аленку сдавать не собираетесь, потому что наша полиция нас бережет. Вам ведь не нужны скандалы в семье, мм? У вас нет никаких доказательств, а со своими делами я сам разберусь, без вашей помощи. Потому, будь любезен, братик, – он снова повернулся к Егору, – угомони своих ручных шавок. Я за вещами.

Макаров пропустил Тараса, и тот прошел мимо, ни на кого не глядя.

Маша смотрела, как он уходит.

Человек, который так красиво выглядел снаружи и у которого внутри была гниль. Гнилое болото оказалось под холмом, с самыми крупными на свете жабами.

Действительно ли Тарас думал убить Ирину Валерьевну?

Маша не знала.

– Ну что, – сказал Егор, помолчав, – кажется, все прояснилось. Теперь давайте разберемся с возвратом ценностей, а потом те, кому здесь больше не рады, пойдут собирать вещи…

Маша вышла на ростовском железнодорожном вокзале около одиннадцати часов вечера.

Поезд, на котором она приехала, фырчал, пуская пар из-под брюха, – с Машей прощался. Он отправлялся дальше, в Новороссийск. Маша была благодарна этому поезду – он избавил ее от последних сомнений, которые нет-нет да и выныривали из омута сознания, а потом погружались туда снова – и тревожили душу…

Теперь они исчезли, сгинули под стук колес!

Маша ехала целый день и думала о том, что такой ясной, кристально чистой жизнь не казалась давно, с юности. Или даже с детства, когда вообще ни о чем плохом не думаешь. Носишься по улицам на дребезжащем велосипеде, и вместе с тобой носится счастье…

Потом приходит взрослая жизнь с ее неоднозначными решениями, непростым выбором, усталостью и сомнениями. Некоторым не везет: они погружаются в это навсегда, и самый ужас – очухаться лет в семьдесят, когда и здоровье, и возможности уже тают, и ты ничегошеньки не можешь с этим поделать! Сколько Маша видела таких угасших людей, сколько знала о них! А ведь эта золотистая жизненная искра, которая живет внутри каждого из нас, – нет ничего ее ценнее! Загубить ее – это ли не преступление?..

Маше повезло. Она пила горячий поездной чай, пахнувший веником, и стакан округло позвякивал в подстаканнике с гербом РЖД. Ела печенье из пачки, и оно таяло на языке, оставляя привкус топленого молока. Смотрела в окно, за которым проносились холмы, леса и поля, все объятые восторгом роскошного июня.