Илья Бояшов - Джаз

Дама с косой – известная труженица. Далеко не все ее визиты 9 октября 1967 года к многочисленным пациентам осветила печать. Из тех кончин, что попались мне на глаза, – уход Сирила Нормана Хиншелвуда, имя которого вызывает оживление разве что в самых узких кругах. Впрочем, химик, окончивший Бейлиол-колледж Оксфордского университета и имевший честь долгие годы служить там профессором, и не претендовал на известность. В 1956 году его нашла Нобелевская премия. Было за что наградить скромника: всю жизнь свою Сирил Норман положил на гомогенный катализ, кинетику разложения неорганических и органических веществ и проблему роста бактерий в различных средах. Подобно всякому порядочному человеку, в котором нет ни йоты желания «выделиться из толпы», «проскочить в люди», «вгрызться в историю», «отметиться в вечности» и прочее, он имеет биографию скупую, куцую, как купированный хвост, до невозможности скучную (был, жил, работал), в которой львиную долю времени занимают бдения над пробирками и топтание за лабораторным столом. Подобная краткость вызывает самое искреннее уважение. Почил Хиншелвуд, имея в остатке парочку-другую если не важнейших, то весьма важных открытий и совершенно спокойную совесть, своим уходом почти не всколыхнув болото прессы (короткие траурные заметки в британских и континентальных газетах не в счет). Мир праху его!

Еще один упокоившийся в тот день, писатель Андре Моруа, отличившийся весьма спорным высказыванием: «Время, проведенное с женщиной, нельзя считать потерянным», – газетную тину все-таки взбаламутил! Не откликнулся на уход этого несомненного холерика разве что самый ленивый. Моруа колоритен. Мастер жанра романизированной биографии (и по сей день читаемы его книги о Шелли, Байроне и Бальзаке, а также еще о десятке известнейших личностей), офицер французской армии (за плечами капитана Эмиля Эрзога Первая и Вторая мировые), преподаватель Университета Канзаса, историк и литературовед, он, как и Лакан, налево-направо бросался афоризмами, оставшимися и в моей памяти: «Почитание почти всегда кончается оскорблением того, кого почитали», «Недостаточно быть умным. Необходимо быть достаточно умным, чтобы не позволить себе стать умным сверх меры», «Нет врага более жестокого, чем прежний друг», «Никогда не надо сожалеть, что человека обуревают страсти. Это все равно, как если бы мы стали сожалеть, что он человек», «Старость начинается в тот день, когда умирает отвага»… Жизнерадостный старец, отвага которого не умирала до последнего его дня на этой земле, по плодовитости вполне сопоставимый с Загоскиным, дотянул до восьмидесятидвухлетия. Поговаривают о двух сотнях написанных им книг и более чем тысяче статей, что в свете этой яркой, как свет «супер-трупера», жизни, в общем-то, неудивительно – странно, если бы оказалось иначе.

В когорту почивших попал и Йозеф Пилатес – спортивный методист.

Появившийся на свет в Германии (1883 год, Менхенгладбах) тщедушный ребенок, подобно незабвенному Гуго Пекторалису, обладал чисто немецким достоинством: железобетонной волей. Благодаря рахиту и астме, спутникам безрадостного детства, Йозеф с головой окунулся в спорт – и помешался на нем. Идефикс, угнездившийся еще в молодом спортсмене, впоследствии спас Пилатеса от многочисленных бед, проложив для своего избранника уверенный курс в океане революций, великих депрессий и прочих неприятностей. Изобретатель методики фитнеса, счастливчик, ничего, кроме работы своей, не видевший, он, как и биолог Гасконский, не снимал шор с глаз, пытаясь занять человечество специально разработанными физкультурными приемами на основе собственных выдумок.

Судя по всему, родина не понимала его. В 1912 году профессиональный боксер перебрался в Британию. Некоторое время он преподавал борьбу полицейским в сумрачном Скотланд-Ярде. Однако когда разразилась война, заработанный авторитет не помог избежать неприятностей – Йозефа интернировали. Но и на острове Мэн, в период вынужденной бездеятельности, несгибаемый фантазер работал над собственным методом, пытаясь осчастливить хотя бы малую часть людей.

В 1925 году Пилатес эмигрировал в США, считая, что страна примет его как пророка. И не ошибся: 30-е годы принесли бывшему боксеру удачу. С трибуны Нюрнберга (съезд Национал-социалистической партии 1935 года) витийствовал знаменитый соотечественник Йозефа, а тот в поте лица обучал всех желающих мысленному контролю над работой мышц. Метод свой он называл контрологией. Его жена Клара сбилась с ног, рекламируя упражнения, позволявшие любопытным до всего нового американцам ощутить хотя бы подобие счастья. Независимая школа здорового образа жизни обрела почитателей, включая Джорджа Баланчина. Задумавший найти в Америке золотое дно, неутомимый Йозеф и в том, что касается денег, оказался провидцем – не прошло и нескольких лет: он сделался богачом.