Кирилл Рябов - Никто не вернётся [сборник litres]

У Раисы Львовны из приоткрытого рта потекла слюна.

Аркадий разминулся со скорой минут на пять. Он вбежал в квартиру, уронил шапку, наступил на неё и заорал:

– Уля! Ука! Ефим!

Ульяна сидела на кухне и курила сигарету, которой её угостил фельдшер.

– Я тут, Аркаша!

– Что с мамой? – спросил Аркадий, не обращая внимания на сигарету. – Где она?

Он был похож на ребёнка, готового расплакаться. У Ульяны сжалось сердце.

– Её в больницу повезли.

– Так, рассказывай, что случилось.

Аркадий схватил кружку, налил из крана воды и жадно выпил.

– Я не знаю, Аркаша. Мы разговаривали, потом она прямо на меня упала. Я сначала в скорую позвонила, потом тебе. И всё. А Ефим всё видел и сбежал. Хоть бы помог на кровать уложить.

– Сердце, что ли? – пробормотал Аркадий.

– Не знаю. Я испугалась. Всё неожиданно произошло.

– А почему ты с ней не поехала?

– Вообще-то, я тебя ждала, – ответила Ульяна тушила окурок в блюдце.

– Я же просил не курить! – опомнился вдруг Аркадий, схватил окурок и швырнул в форточку. – Черт-те что происходит! Черт-те что! Господи, мамочка!

Он закрыл лицо руками и заплакал. Ульяна обняла его бестолковую лысую голову и почувствовала, что вот-вот тоже расплачется.

– Ну жива ведь, жива, – сказала Ульяна. – Может, всё не так уж и страшно.

«Хорошо врёшь», – хохотнул внутренний голос.

– Так, ладно. – Аркадий вытер лицо, потом высморкался в бумажный платок. – Я поеду к ней. Какая больница?

– Сказали, в первую городскую повезут.

– Почему туда? Это же хрен знает где! Почему не рядом?

– Ну откуда же я знаю, – сказала Ульяна.

– Значит, дело серьёзное, – сам себе ответил Аркадий.

– Ну брось.

– Хоть бросай, хоть не бросай. А где Ефим, ты говоришь?

– Сбежал, – с удовольствием ответила Ульяна. – Я ему: помоги. А он в дверь.

– Испугался, наверное, – пробормотал Аркадий. – Ладно, разберёмся. Я поехал. Буду на связи.

– Аркаша.

– Что?

– Он струсил. Бросил нас. И маму твою бросил у меня на руках, – сказала Ульяна.

– Я слышал, – ответил Аркадий. – Потом это обсудим.

Он подобрал шапку и, оттирая рукавом грязь, вышел из квартиры. Ульяна немного подождала и закрыла входную дверь на задвижку. Теперь Аркадию будет не до бомжа. Вряд ли, вернувшись из больницы, он побежит его искать. А может быть, и вовсе выгонит, когда тот объявится. Ульяна с трудом подавила желание взять телефон и написать вдогонку Аркадию ещё раз: «Ефим нас бросил, маму твою бросил».

«Надо было сказать, бросил в беде твою маму, так точнее», – подумала Ульяна.

Ей вдруг захотелось петь, и она запела:

– Снег кружится, летает, летаааеет…

Но за окном продолжал лить дождь.

Ульяна ходила по квартире широкими шагами, размахивала руками и горланила песню. Потом она взяла ведро, кинула половину хлорной таблетки, отыскала тряпку и тщательно вымыла пол в коридоре, комнатах и на кухне. Чтобы отчистить унитаз, она потратила минут сорок. Он засиял. Ульяна решила, что завтра позвонит в жилконтору и вызовет сантехника. И надо будет купить, в конце концов, какой-нибудь отравы и уничтожить плесень на потолке ванной. Ей вдруг показалось, что теперь всё будет хорошо. Она собрала грязную посуду и сложила в мойку. Набралась целая гора тарелок, куча вилок и ложек, пирамида чашек. Последнее время Аркадий покупал только полуфабрикаты, сам их плохо готовил и кормил Ефима. Холодильник был завален котлетами, голубцами, блинчиками. На полках шкафчика громоздились упаковки лапши, картонные стаканы разнообразных супов и сухого пюре.

Разобравшись с посудой, Ульяна отыскала розилке упаковку фарша и положила под струю горячей воды. Пока тот размораживался, она замесила тесто. И продолжала тихо напевать под нос. А в голове крутилось: «Теперь всё наладится. Теперь всё точно наладится. Всё плохое закончилось».

Пару раз она позвонила Аркадию, но тот не ответил. Ульяна написала ему сообщение в «Telegram»: «Надеюсь, всё хорошо. Приезжай домой, когда сможешь. Я приготовлю ужин». Он не прочитал. Ульяна отложила смартфон и стала лепить пельмени. Она прикинула, что должно получиться больше ста штук.

За окном давно стемнело, когда она закончила. Ульяна сложила пельмени в морозилку, получилось девяносто восемь. Почему-то ей испортило настроение то, что до ровного красивого счета не хватило двух штук. Она набрала номер Аркадия. Он снова не ответил. Ей стало тревожно. И захотелось вдруг спать. Разболелась голова и заныла спина. Ульяна успела отвыкнуть от домашней работы. Она смыла пятна муки с лица и рук, проверила чат в «Telegram» (Аркадий так и не прочитал сообщение) и легла. Почти сразу удалось уснуть. Ей снились числительные. Незнакомый голос произносил: «Восемь». И тут же перед её взором возникла цифра «8». Всего было семь чисел: восемь, один, четыре, пять, восемь, три, девять. Потом появился Виталик, он был похож на маленького старичка. Виталик сказал: «Мать, а у меня горб вырос. Посмотри, какой у меня горб». Он повернулся спиной, но Ульяна не успела ничего увидеть. Раздался жуткий грохот и звон. Спросонок Ульяна решила, что дом взорвался и сейчас она провалится в огромную трещину, упадёт на груду ломаного бетона с торчащими прутьями арматуры. Но дом был цел. Кто-то яростно колотил в дверь новременно звонил. Ульяна вспомнила, что закрыла на задвижку, слезла с кровати, путаясь в футболках, рубашках и штанах сына, споткнулась и чуть не упала.