Николай Шмелев - Ночные голоса

— Электрошок? Что ж вы делаете, окаянные?! Надзорная палата? Да за что ж вы его, милого моего голубчика, за решетку-то, а?! Четвертинку под юбкой пронести, порошочка понюхать пакетик маленький, таблеточек самодельных сунуть тайком, пока санитар отвернулся? Милый ты мой, болезненный, Васенька ты мой родной, да разве ж я тебе не жена?!

Или так:

— Куда же вы, доктор, ее увозите, Андревну-то нашу? Что ж у нее, своих, что ли, нет за ней глядеть? Вон невестка-то у нее… Ишь, толстомясая, щеки наела… Уж сколько она на нее натрудилась, наработалась… Детей ее кормила, обстирывала… Пускай и она теперь за ней походит. Пускай! Небось не сломается. Больно хорошо жила! Теперь ее черед… Сбежит? Кто сбежит? Андревна? Под забором замерзнет?.. А ничего, пускай привяжет ее к кровати покрепче, пускай посидит с ней… Да покормит ее с ложечки… А то нет? Разве так, доктор, по справедливости? Была здорова — была нужна, а теперь — нет? Поезжай, бабушка, в больницу, а мы и дальше будем праздники праздновать, веселиться тут без тебя… Отслужила свое — и с глаз долой… Нет, доктор, мы этого так не оставим! Мы будем писать, жаловаться… Мы с Андревной в этой квартире, считай, тридцать лет вместе прожили… Она нам все равно что своя…

Или еще так:

— Доктор, мы протестуем против такого решения. Мы категорически протестуем!.. Мы? Кто мы? Общественность… Какая общественность? Наша общественность! Весь наш трудовой коллектив… Мы считаем, что можно ограничиться амбулаторным лечением и не лишать семьи отца… Товарищ оступился, проявил слабохарактерность, пошел на поводу… Так не наказывать его надо, а лечить! Лечить! И воспитывать… Лечить — это ваше дело. А воспитывать будем мы… Не сомневайтесь, контроль над ним поручен очень авторитетным товарищам, нашим, можно сказать, самым передовикам… Мы уверены, он осознает. Он обязательно осознает… А то что же так? Чуть что — сразу на принудлечение… Не по-человечески это, доктор. Нехорошо… Рабочий класс — главная наша сила, и мы должны его беречь… Да-да, доктор, вы недооцениваете значение коллектив а, значение воспитательной работы… Что? Что вы говорите? Где мы были раньше? Да, конечно, доктор, это наша ошибка. Недоглядели, упустили… Но мы должны исправить положение. Это наш долг. И мы его выполним!.. Учтите, доктор, весь коллектив на нашей стороне…

Нет, не докажешь никому ничего! И с этим и надо уходить. Было так от века и будет так во веки веков: глупость человеческая жила и будет жить, пока человек жив… Но ведь не только же это осталось у него от жизни. Было и другое, и неизвестно еще, чего на самом деле было больше: отчаяния от невозможности продолбить лбом эту глухую стену человеческой глупости или же простой, обыденной радости от того, что ты, оказывается, нужен, что ты полезен и что кому-то с твоей помощью стало чуть легче жить, а может быть, и вообще просто стало можно жить… Было, все было… Были и слезы благодарности в глазах, обращенных к нему, были и цветы по всей его квартире, и трогательные письма в больницу или на его домашний адрес, и неожиданные встречи на улице, в толпе, когда вдруг какой-то вроде бы смутно знакомый ему человек, отделившись от людского потока, кидался к нему и начинал долго-долго трясти ему руку и что-то бормотать, что-то горячо втолковывать ему, из чего вскоре становилось ясно, что человек этот считает себя обязанным ему жизнью и что он был и останется перед ним в неоплатном долгу.

Тихо… Господи, как же тихо сейчас здесь… Ни звука, ни шороха, будто во всем корпусе нет ни души и все вымерло вокруг… Лежишь как в гробу… А как хорошо было бы сейчас спуститься крадучись по лестнице вниз, выбраться во двор, сесть на скамеечку под этим старым кленом, глотнуть полной грудью холодного ночного воздуха, посмотреть на мир, на спящие дома вокруг, на звезды над головой… Всего два месяца, нет, даже месяц назад это было еще доступно ему… Было… Конечно, было… Но… Как тогда напевал светлой памяти Михаил Иваныч, земля ему пухом? Сорок с лишним лет назад? «Это было, было и прошло…» Нет, брат, все — отсиделся ты на лавочках… Скажи спасибо, что голова хоть пока ясная, умирать не скучно, хоть поговоришь сам с собой напоследок о том о сем. На досуге-то и без помех… Нет, не будет больше лавочек… Лежи, Андрей Николаевич. Лежи… Лежи и жди…

Но лежать и ждать сейчас, именно сейчас? Когда вокруг него ночь, и никого нет, и можно хоть одним глазом взглянуть, что там делается за окном, в притихшей и успокоенной Москве? Нет, лежать ему сейчас невмоготу. Не обязан он лежать! Кто его знает, как там будет завтра? Процесс интоксикации организма развивается, его теперь ничем уже не остановить… Ног у него, считай, уже почти что нет… По науке он уже вот-вот должен начать впадать в беспамятство не на часы, а на дни, и, может быть, это последняя его ночь, когда он еще может сказать о себе, что он в своем уме… Так. Сначала надо попробовать всего-навсего оторвать голову от подушки… Отрывается? Отрывается. Хорошо… Теперь надо отцепить капельницу от руки. Это уже задача посложнее… Но позвольте, я ведь все же как-никак профессионал! И мы это в свое время проходили. Проходили! Как и многое другое… Я ведь когда-то и поставить ее мог сам, без сестры, а уж отцепить-то… Ну вот… Ну вот и порядок — отцепил… Господи, и руки-то теперь тоже уже почти что не свои… Недолго ж вам осталось, Андрей Николаевич. Совсем недолго… И все-таки, Андрей Николаевич, хоть и недолго, но придется вам все же подождать… Пока-то эта дама с косой доберется до вас… Успеешь еще, дорогой мой, належаться… А как бы… А как бы было хорошо: бах, трах, удар — и ваших нет, с копыт — так с копыт. Без этого занудства и всех этих соплей… Минута — и до свиданья, не поминайте лихом, может, и доведется еще когда-нибудь свидеться, если, конечно, попы не врут… Да… Везет же иногда людям… По какому принципу? И за что?.. Однако вам, Андрей Николаевич, этого не дано. Ничего не поделаешь — не дано. И не надо, дорогой мой, по этому поводу скулить… Скулить? А я и не скулю. Я не скулю — я размышляю. Это-то, надеюсь, мне еще можно пока себе позволить?.. О черт, сколько же у этой проклятой капельницы всяких трубок и проводов… Ладно, отцепить ее я отцепил. А дальше что?.. Дальше? Дальше ничего… Дальше попробуем сесть…