Саша Филипенко - Возвращение в Острог

Сон странный, но приятный, тревожный, но сладкий. Козлов получает удовольствие, но вместе с тем боится, что в спальню вот-вот войдёт супруга. Александру страшно, что он не сможет оправдаться. Осознав это, Козлов пытается остановиться, но сёстры не дают. Эринии, вцепившись в него, они продолжают оргию. Александр пробует оттолкнуть девушек, но они оказываются гораздо сильнее. Одна теперь держит его, другая продолжает оставаться сверху и, покачиваясь взад-вперёд, зло смеётся и царапает его. Козлов просит сестёр остановиться, но девушки и не думают, продолжая терзать. Когда спустя мгновенье Дана действительно входит в комнату, Александр кричит и от собственного крика просыпается…

Читая очередное донесение, Козлов время от времени смотрит на покосившийся герб и размышляет теперь над тем, как двуглавый орёл пробрался в его сон.

Больше другого Александра впечатляет теперь не само сновидение, но мысль, что приходит к нему с пробуждением. Козлов понимает вдруг, что его сны есть продукты автономной работы мозга. Пока он живёт, расследует, печалится, какая-то часть его головы, не привлекая внимания, занята собственными делами, готовя постановку, в которой аккуратно описаны страхи. Никогда раньше Александр не задумывался над тем, что мозг его, подобно жене, может жить своей собственной, свободной жизнью.

«Быть может, и с ними так? — теперь рассуждает следователь. — Что, если мысль о самоубийстве зародилась в этих ребятах сама собой, в глухой и неподконтрольной провинции сознания? Что, если они даже не фиксировали её, не думали о суициде, но однажды во сне к ним пришло осознание неминуемости этого поступка?»

Погружён в свои мысли и Фортов. Работать в таком режиме он не привык. Каждые пять минут Лев отвлекается на какое-нибудь видео и теперь смотрит очередной клип:

— Александр Александрович, а этих сиамских близняшек разъединят, да?

— Нет.

— Почему?

— А на каком основании их должны разъединить?

— Но ведь Михаил говорит, что одна из них подала заявление…

— У них общие органы, Фортов. Если проведут операцию, одна из сестёр умрёт. Какой врач на это пойдёт без решения суда? Правильно, никакой! А в суде им откажут, потому что случай не предусмотрен действующим законодательством. Для разрешения принудительного медицинского вмешательства нет оснований. Решение суда первой инстанции они, конечно, смогут обжаловать в суде апелляционной инстанции в течение месяца, но никто этого, поверь мне, делать не станет. Помирятся и будут жить себе, как раньше.

— А я вот тут прочёл, что в Британии была похожая история и одна из близняшек сумела-таки доказать, что вторая истощает её органы, — и их разделили!

— Фортов, а откуда у тебя время всё это читать? Ты что, уже ознакомился со всеми томами?

— Александр Александрович, давайте серьёзно! Сколько бы страниц мы ни прочли — нам же всё равно не удастся найти ответ!

— Удастся, Фортов, обязательно удастся! В пятницу утром мы должны сообщить, как поступаем с делом, и, значит, к этому времени у нас с тобой будет решение!

— Прочитав все эти беседы с детьми, вы найдёте ответ?

— Да, Фортов, найду! — резко сказав это, Козлов прерывает разговор и вновь погружается в документы.

Похрустывая пальцами, Фортов злится. В американских фильмах, которые он вспоминает второй день подряд, детективы вечно висят на телефонах, закидывают ноги на стол, а затем вдруг вскакивают и куда-то едут по живописной местности. Пончики, взрывы, двадцать выстрелов из одной обоймы. Фортов хочет хоть какого-то соответствия жанру, но в этой глубинке нет ничего из того, что он себе представлял: ни красивого «Форда», ни слегка поворачивающегося то вправо, то влево руля. Льву кажется, что только он по-настоящему похож на детектива. На нём чиносы и оксфордская белая рубашка с закатанными рукавами. Не хватает только жетона и кобуры, и это тоже немного расстраивает. Лейтенант юстиции мечтает о кабинете, где есть жалюзи и большое окно, через которое можно следить за допросом. Он хочет пить кофе из белой кружки с эмблемой NYPD и давить на подозреваемых, как это обыкновенно делают его любимые герои: