Наталия Полянская - Мой драгоценный кот [litres]

– Леха, так ты их вынудил. – Голос сделался вкрадчивым. – Маячок снял – зачем? Да не просто снял, а к жопе какого-то дачника прицепил, и мои за ним тащились, пока этот тарантас с морковкой не увидели. Конечно, ребята расстроились. Как мы с тобой договаривались? Тихо, мирно, под наблюдением.

– Так это ты, Гриша, не хочешь тихо-мирно. Я-то еду себе и еду, а меня бить пытаются и женщину пугают. Это тебе красивой жизни захотелось? Кинуть хочешь, да не меня, а…

– Что бы ты понимал в красивой жизни! – с чувством перебил его собеседник. – Я уже знаю, что ты мне сейчас наболтаешь. Так вот молчи и слушай. Я свое возьму. А если вздумаешь кому-то еще сказать, или позвонить, или начальство наше с тобою предупредить, так знай – не поверят тебе. Ты кто? Салага, новичок. То ли дело я, я в деле давненько. Скажу, что ты всех кинуть хочешь, и капец тебе, Леха. Все понял, хороший ты мой?

И положил трубку, не прощаясь.

Алексей тихо выругался. Ему требовалось время поразмыслить, однако он и так задержался дольше, чем следовало. Тася может начать беспокоиться.

Или нет. С какой стати ей беспокоиться за него?..

Тася сидела в машине, никуда не делась. При виде Алексея даже улыбнулась, хотя он представить не мог, что творится сейчас у нее в голове. На ее месте он бы уже взял кота под мышку и искал какие-то другие способы добраться до Флоренции. Или позвонил полицейским. Или…

– Послушай, мне надо тебе кое-что сказать, – произнесла Тася, когда Алексей сел на водительское место. Он уже обреченно приготовился выслушать один из вариантов (полиция, высади меня, я пожалуюсь Полине…), однако Тася произнесла совсем другое. – Видишь вон ту машину?

Алексей посмотрел туда, куда указывала девушка. Неподалеку на парковке замерла далеко не новая «Ауди», ни водителя, ни пассажиров не видно.

– Кажется, нас не оставили в покое, – объяснила Тася. – Я запомнила номер. Эта машина проходила перед нами контроль на границе.

Алексей прищурился, вглядываясь.

– Австрийские номера. Ты уверена? Австрия совсем рядом, тут полно местных автомобилей.

– На девяносто девять процентов, – твердо произнесла Тася. – Я очень хорошо запоминаю все визуально. Очень. И номер тот же самый. Только вот…

Она замолчала, покусывая губу, и Алексей подтолкнул:

– Что?

– Номера те же. Машина другая.

Григорий Басов всю жизнь считал, что судьба обошлась с ним несправедливо. Вырос он в неблагополучной семье. Родители его пили… нет, даже не пили, а бухали по-черному, продавая из дома все ценное и совершенно не заботясь о том, что семья будет есть на ужин. Иногда они трезвели, мать ужасалась, кидалась наводить порядок и жалко смотрела на Гришу, постоянно перед ним извиняясь. В эти моменты он ненавидел ее гораздо больше, чем когда она была пьяной. Даже маленького Григория бесил ее жалкий вид и попытки оправдаться.

Если уж пьешь, так пей, пей залихватски, с размахом, как, например, сосед дядя Петя. Тот не только продал из дома абсолютно все и спал теперь на вонючем матрасе, но и умудрился разогнать всех детей, которые сначала хотели ему помогать. В конце концов дети плюнули и оставили отца догнивать самостоятельно. Однако отец все еще жил и периодически притаскивал паленую водку Гришкиной маме и папе.

От паленой водки-то все и произошло…

Однажды она оказалась слишком уж некачественной, и через некоторое, довольно непродолжительное после ее употребления внутрь, время родители Гриши вместе с соседом отошли в мир иной. Мальчик в тот момент находился в школе, а когда пришел, распахнул дверь и увидел композицию на кухне, то стоял минут десять, просто глядя на нее. Гриша был достаточно сообразительным пареньком, чтобы понимать: его жизнь сейчас круто переменится. Никаких родственников, кроме родителей, у него не имелось, а если имелись, то он о них не знал. Поэтому морально Гришка уже подготовился к тому, чтобы жить в детдоме.

Однако органы опеки, подсуетившись, отыскали у десятилетнего пацана очень дальнюю родственницу – тетку, жившую в Москве. Гришка, до той поры прозябавший в Нижнем Новгороде, о столице знал лишь понаслышке и никогда там не бывал. Хотя его одноклассники катались туда регулярно вместе с родителями и потом хвастались купленными в Москве шмотками. Гриша ничем таким похвастаться не мог. И тут вдруг оказалось, что он круче всех своих одноклассников, что он уезжает в Москву! Ура! Вот это удача! Теперь он был даже благодарен своим непутевым родителям, которые своей смертью избавили его от жизни в провинции и подарили ему Москву.